— Что ж вы всё терпите, со всем смиряетесь… — И взгляд такой стеклянный, будто не мне выговаривает.

Потом опомнился, наверное, увидел меня, а не вымышленных «вы» и продолжил:

— Если бы ты хоть раз в жизни дала мне отпор! Хоть раз взбрыкнула, оскалилась, скуксилась. Мамочке пожаловалась, чтоб она камня на камне не оставила от нашего элитного, я бы бросил свою никчёмную проверку, поставил бы галочку, что пройдена.

Отводит глаза, смотрит куда-то на раковину, а потом опять продолжает:

— Все новенькие сумели мне как-нибудь ответить. Так нет же, ты у нас вся такая стеснительная, замкнутая, безропотная. Терпила! — Злая ярость хлещет через край.

Я чуть не скатилась с подоконника. Настолько меня ошарашило то, что мне предъявляет Дэн.

Он что все эти годы докапывается до меня, потому что я ему раз истерику не закатила?! Пощечину не зарядила, слово грубое не вернула?

Что с ним не так?

Парень смотрит на меня со злостью. Шея напряглась, на висках вены проявились, пугая меня и парализую. Я впервые хочу хоть что-нибудь ему ответить, но не могу, в горле комок размером с Юпитер.

— Такая вся из себя послушная, неконфликтная одноклассница, аж претит. Зубы сводит! — Переводит дух. — И меня не боишься…

Эндшпиль наклоняет голову и смотрит на меня с каким-то непонятным остервенением. Или горьким сожалением? Не знаю… Я впервые вижу его таким.

— Боюсь… — Заверяю я, пока есть возможность.

Что значит не боюсь? Да я разве что за версту тебя не обхожу! Кто ж виноват, что в сам лицей легче перевестись, чем в нём из класса в класс.

Возражение моё получилось хиленьким и жалким. Совсем неправдоподобным, и я понимаю это, когда вижу яростную ухмылку Эндшпиля.

— Да брось. Я тебе неудобен, противен. Но ты меня никогда не боялась. Даже после того, как я тебе зрение поправил. Всё терпишь! — Сказал, как выплюнул.

И мне становится жизненно важным доказать, что боялась. Иначе собственноручно запущу новый виток его проверок. И это тогда, когда в моей жизни опять появился Амир.

— Боялась. Боюсь… Всегда! — Говорю громче, чем в прошлый раз, чтоб было правдоподобнее.

— Ну давай-ка глянем, Мияги. В волосы жвачку запульнул, состригла в новую модную прическу. Юбку искромсал, поменяла. Тетради с домашкой порвал, новые завела и всё переписала. Даже сумку твою золотистую, которая немереного бабла стоит, изрешетил, а ты её рукоделием своим подлатала и до сих пор таскаешь! Водой обливал, обеды портил, успеваемости угрожал — всё сглатывала. Даже за то, что бумажкой роговицу тебе полоснул, не ответила!!!

Эндшпиль следит за моей реакцией, впивается мне в глаза, словно вампир какой-то. Хочет найти ответы. А я что?

— Это так ты боишься? — Продолжает после паузы.

Я молчу. Мне нечего возразить.

Всё правда. Собранная за всё четырехлетие и законсервированная, чтоб сохранить и потом вот так припечатать.

Да, терплю. Да, иногда околачиваюсь у самой грани, еле-еле дотягиваю до консультаций с психологом. Да, не рассказываю родителям. Скрываю, как могу. Иногда помогает Маша, как с юбкой, например. Но это моё решение!

Даже теперь маму расстраивать не буду. Нет! Она и так натерпелась. Больше от меня никто не пострадает.

А я…самая я? Значит, так надо. Такая расплата за прошлое.

— Нечего сказать, а, Мияги? Правильно. Лучше послушай меня, пока я захотел предупредить. Все эти годы думал, что ж с тобой не так. Ты какая-то сломанная либо надломленная… А тут хоп, и поцык подваливает, которого ты, оказывается, так сильно боишься. Как тут пройти мимо? Никак! Ты мой личный эксперимент, и уж теперь я точно не "посторонюсь".

Эндшпиль подёргивает плечами, словно от тика какого-то, и обрывает речь на полуслове. Отпирает дверь, выходит, не оборачиваясь на скукожившуюся меня.

А я так и остаюсь сидеть на подоконнике учительского туалета. Звенит звонок, а мне кажется, что это во мне по крупицам собранное летит на пол и разбивается.

Оба не угомонятся. Я это чётко осознаю, как неизбежное. Друг друга настропалили, а цирковым пони выбрали меня. На, катай нас, развлекай. Одному для мести, другому для какого-то эксперимента. Полудурки!

В класс возвращаюсь неживой, меня ругают за опоздание, а я даже стыда не чувствую. В груди всё пусто, будто взяли и всё нормальное выдернули, засунули лишь чёртов страх. Беспощадный и кромешный.

Ещё вчера я была уверена, что единственной и глобальной проблемой станет только изверг. Сегодня Пальму первенства с мясом вырвал Эндшпиль.

Этот полодырый докопается до правды, а Амир отомстит и не поморщится. Особенно когда сбытчик-подполист сам выискался, в руки приплыл.

Тайну Эндшпиль хочет. Хотеть не вредно!

Сработает ли правило, предупреждён — значит вооружён?

Ага, с моим-то вооружением из вороха проблем, кучи комплексов и целого КАМАЗа страхов…

Но из явных плюсов то, что Дэн раскрыл свои карты. Иначе я бы с ума сошла, придумывая, чем заслужила его немилость. Дать отпор? Может, это действительно выход?

На меня все смотрят, переглядываясь и шушукаясь между собой. А мне на всё наплевать. На всех наплевать.

Если всплывет прошлое… Второй раз этого ада я не переживу! А Амир наверняка ещё и видео сохранил, скинет в общую беседу, как в тот раз — и всё, мне конец.

Прохожу к своей парте, замечаю что-то белое на столе. В глазах темно, туман какой-то, всё вижу словно через запотевшее окно.

Лист контрольной, да, точно. И ещё что-то лежит рядом, объёмное, похожее на книгу или коробку подарочную. Отодвигаю это, потом посмотрю. Всё потом, сначала контрольная.

Но её я благополучно провалила. Даже в задания не вчитывалась, в тестовой части выбирала наобум. Результатов пока нет, но я точно знаю, будет не выше неуда.

Пусть… Во мне всё словно с предохранителя сняли. Сейчас бы не разреветься — уже будет победой.

Урок заканчивается быстро. И наступает новая перемена.

И новые герои всё того же ужаса. Той же драмы, в которой мне мимо кастинга отведена главная роль.

В эту перемену выйти из кабинета я не успела, сидела в какой-то прострации, пытаясь собрать мысли в кучу.

Как там учила психолог… Ах, да. Вспомнить какой-нибудь приятный момент из жизни. Такой, чтобы каждой клеточкой кожи почувствовать это приятное, ощутить, окунуться с головой.

Настолько углубиться, чтоб забыть настоящее со всеми его проблемами и нарывами.

И вот я только прикрыла глаза и начала вспоминать наш с папой поход в зоопарк, как стул напротив жалобно скрипнул.

Сначала я не придала этому значение, мало ли. Может, Маша вернулась в класс, она как раз передо мной сидит. Но нет, всё было в разы ужаснее.