— Совсем попутал?! — Разъярился Амир.

Слово за слово, и между парнями завязалась потасовка, они толкали друг друга то в плечо, то в грудь. Сыпали уязвленными интонациями, меняли тембры, чтоб слышалось помужественнее и поопаснее.

Эндшпиль даже со всей дури зарядил извергу шалбан в лоб. Тот сразу покраснел, как у рака.

Около нас стали останавливаться. Кто-то вытащил телефон и начал снимать. Конечно, событие века. В тихом, уютном месте, храме учёбы вдруг распустились две боксерские груши и так и манят двух дураков.

Под шумок я отошла в сторону. Ещё раз убедилась, что выпала из поля зрения и Амира, и Дэна. И рванула к крыльцу. До него как раз оставалось чуток. А там и лицей, там охрана.

Мне навстречу уже бежали завучи, которых, видимо, предупредили о стычке. Послышались громкие крики, визги, улюлюкания, которые вдруг смолкли, когда завучи наконец пробрались к месту событий.

Мне было на руку, что схлестнулись два моих заклятых врага.

Только Эндшпиль, в отличие от изверга, меня прошлую не знает. Поэтому издевается над такой, какую видит сейчас, в лицее. Незаметную, «необидчивую», неприхотливую. И ужасно терпеливую.

Изверг же знает всё, может стрельнуть всем и сразу попадёт в цель.

Я зашла в лицей и, ни на кого не глядя, прошла в гардероб. Те, кто успел уже прийти, стопились у витражных окон, чтобы посмотреть бесплатное представление.

Публика требовала махича!

Как и всегда бесшумно и незаметно я вошла в класс и прошла к своей последней парте. Парты в лицее стоят по одной, соседей нет, прям всё создано для таких одиночек и интровертов, как я.

Тот, кто хочет успевать в учебе, за последней партой не сидит. Но в моём случае это был единственный выход. Лучше я буду смотреть в спины другим, чем слышать у себя за спиной, как меня обсуждают.

Друзей или хотя бы знакомых за время учебы в лицее я не завела.

Пыталась общаться со всеми или найти подход к каждому, но Эндшпиль пресек это на корню, отвадив от меня даже добряков, которые были не прочь подружиться с новенькой.

Из всей их дружной братвы выбилась одна Маша, с которой мы дружим. Но тайно, так, чтоб другие в классе не узнали. Поэтому для всех и официально: друзей у меня нет.

Класс понемногу заполнился, и я заметила, что прибавилась одна парта. Пока никто к ней не подошел. Занятно… у нас что новенький?

Нет!

Только не изверг. Только не Он!

Его же могли засунуть в класс Оли, в нашем же и так перебор. Пусть это ошибка, пусть не он.

Двух одноклассников, ненавидящих и презирающих меня, будет слишком много для меня одной. Это нечестно!

И тут в кабинет входит наша классная, а за ней вышагивает хмурый изверг.

Все замолкают, ожидая представления. А я скатываюсь со стула под парту, чтобы стать незаметной. Если бы у меня был капюшон, зарылась бы в него с головой, но лицеистская форма не предусматривает такую защиту.

Хочется исчезнуть из этой комнаты, из этого лицея раз и навсегда.

Со всех сторон обложили, жандармы какие-то, два идиота. Изверги, один другого стоит. Один другого краше. И каждый красуется, посмотрите, какой я крутой, я круче.

Ненавижу!!!

Несмотря на все мои ухищрения, Амир меня замечает. И гаденько улыбается. Оскал его для всех становится шармом. Конечно, только появился и уже с главным забодался.

У нас слухи быстро расходятся, со скоростью света. Поэтому не сумевшему отстоять свою репутацию, такому, как я, больше ничего не обломится на этом празднике лицеисткой жизни.

Пускай, осталось вытерпеть всего полтора года. Потом никто никому не сдался. Сухая правда жизни!

Свободная парта стоит второй во втором ряду. Сейчас её переставлять точно никто не станет, урок уже начался. И никакой новенький не сможет нарушить установленный распорядок.

Его представили нам, мы увидели, осмотрели и на том спасибо. Дальнейшие сантименты можно разрешить на перемене.

И вот до перемены я вполне спокойно доживу, но что буду делать в перерыв, ума не приложу. Я и раньше мечтала об уроках, которые идут один за другим, без отдыха и передышки. А теперь… Это желание номер один.

Даже мечта!

После каникул расшаркиваться не принято, и нас просят окунуться в учебу с головой, ведь подготовка к предстоящим экзаменам крайне важна.

В целом, каждый из нас это понимает, но прислушиваются единицы. И, если бы вдруг я не тянула уровень лицея и не была бы отличницей, меня реально давно бы уже вышвырнули.

И вот хиленькой управой нашлась моя успеваемость. Я в тройке лучших в классе. За такими следят учителя, а потому свои издевательские шутки Эндшпиль крапал, когда они не видят. И знать не знают.

Думала, что одноклассник уже не появится. Но Дэн завалился в класс без стука, чем сразу же вызвал шквал критики от учителя. Наша немка терпеть не может дрянные манеры.

Но Эндшпилю были её замечания до лампочки, он наплевал на все правила и даже без разрешения прошёл к своей парте. Она стояла в соседнем ряду, прямо справа от меня. Единственное, что нас с ним связывало — это любовь к последним партам.

Я старалась слушать то, что рассказывает учитель. Но взгляд то и дело возвращался к ужасному соседу. Дэн что-то быстро писал на листочке, который вырвал прямо из тетради.

За успеваемостью Эндшпиль никогда не рвался, все контрольные и экзамены писал на удовлетворительно и вообще не особо парился о своём будущем. Папа бизнесмен уже сколотил капитал, которого хватит и праправнукам.

Вдруг Эндшпиль резко обернулся на меня, гаденько улыбнулся. А мне стало стыдно, что поймал с поличным, ведь наши взгляды встретились.

Я в очередной раз подивилась, какой же он омерзительный. Стрижен налысо, от виска к уху струится странная татуировка, уши проколоты, но каких-либо сережек на них никто никогда не видел.

Зубы, правда, белоснежные, что пугает ещё больше. Как у зверя, даже клыки характерно выпирают. Жуткое зрелище вкупе с выбритым кочанчиком.

Форму Дэн носил небрежнее всех, а галстук всегда болтался на запястье, а не на шее, как положено.

Парень смотрел на меня, дико прищурившись, играя своими четко вычерченными, словно нарисованными, скулами. Улыбка оставалась гадкой и какой-то загадочной. Наверное, нашел новый способ меня достать.

А ещё он что-то жевал, между зубов то и дело мелькало что-то белое. Но жвачки у нас строго запрещены!

Я отвернулась, но прямо мне в лицо прилетел шарик из бумаги.

И он был мокрым, противным. Я тут же вытерла щеку.

Так вот, что так усиленно жевал Дэн. Понятно, новый уровень отношений, жеванными бумажными шариками в меня он ещё не пулялся. Детский сад, вторая группа.