Она сообщила, что мистер Нортенгер немного занят, поскольку у него посетитель, но он примет нас незамедлительно. А в оставшееся время ожидания она дала нам анкеты для заполнения. Честно говоря, анкеты меня несколько удивили. Я-то считала, что с нас возьмут лишь наши личные данные, и спросят, в каком именно кружке мы желаем заниматься, а здесь…

Анкета состояла из семи листов с самыми разными вопросами. Первыми, конечно же, были общие данные, типа имени, фамилии, адреса проживания, возраста и так далее. Но дальше пошли вопросы об учебе в школе, успеваемости, любимых и не любимых предметах, почему именно эти предметы, участвуем ли мы в каких-либо других кружках, чему обучались до настоящего времени и все подобное.

— Это только первая часть анкеты. Через три дня их обработают и тогда пригласят вас на собеседование с психологом. Только после этого вас распределят по кружкам и дадут расписание, — спокойно проговорила секретарь, мило улыбнувшись нашим изумленным лицам.

— То есть не мы будем выбирать, чем заниматься? — решила уточнить я.

— Что вы, конечно, последнее слово за вами! Но так вам будет предоставлен выбор занятий из максимально подходящих именно Вам кружков. Психолог составит индивидуальный эмоциональный, психологический и интеллектуальный портрет, после чего предоставит вам выбор. Вы, конечно же, можете отвергнуть ее предложение, но не советую. Сейчас редкие молодые люди сами знают, чего хотят на самом деле, — отвечала она.

— Не бойтесь, это не больно. И действительно, благодаря этой методике отсюда выпускают замечательных творцов и настоящих профессионалов, — поддержал ее Дорджест.

— Да, многие наши студенты занимают первые места в конкурсах штата, страны и даже международных.

Такие аргументы успокоили меня. Видимо, ребята знают свое дело и растят настоящие таланты. Но откуда мне знать, что я не проболтаюсь нечаянно психологу о своей истинной природе? Я решила задать этот вопрос в машине.

Директор оказался достаточно приятным пожилым мужчиной, поэтому беседа прошла вполне спокойно и непринужденно. Он даже напросился самолично провести нам экскурсию по школе.

— В наших коридорах выставлены лучшие работы ребят. Они, я думаю, лучше всего покажут вам итоги нашей работы. Этот орел, между прочим, занял второе место в США. Скольких трудов мне стоило вернуть его в родные стены. Вот теперь берегу как зеницу ока! — рассказывал он.

Каких поделок здесь только нет, просто слов не хватает. А картины, какие здесь картины. В эти нарисованные моря так и хочется окунуться, на лужайках поваляться под солнышком, а от натюрмортов просыпается зверский аппетит…

Через квартал от школы было небольшое кафе, которое как мы узнали, и служило столовой для студентов школы. Вот в него мы и направились, нагулявшись по коридорам школы. Мне она понравилась.

Вдруг очень захотелось, чтобы и мое творение оказалось на стене. Только вот действительно решить в каком именно кружке я хочу заниматься оказалось не так-то просто. Я ведь понятия не имела о своих талантах.

— Это не все ребята. Здесь еще через квартал находиться второй корпус школы. Там располагается театральная студия. В нее вы будете ходить все. Каждый из нас проходит в нее хотя бы год. Но там есть еще и танцы, музыка. В общем, все самое шумное и подвижное там. Сейчас поедите, и мы отправимся в нее. В настоящее время там, конечно же, тихо, каникулы пока еще. Но скоро…

— Вот так всегда! А если я не хочу там заниматься? — вперед меня успел возмутиться Фил.

— Оборотень и не любит движение? Там ведь есть не только парные танцы, но и эстрадные, спортивные, — удивился Дорджест. Грегор лишь усмехнулся.

— Да нормально там все. Еще так веселиться будете, что за уши не оттянешь, — посмеивался Грегор. Хоть идея эта мне не нравилась, но что может случиться? Эту школу закончил уже не первый оборотень и не один не провалился. Чем я хуже?

Театральная студия находилась на желтой улице, но была ярко оранжевого цвета. И хотя Дорджест обещал нам тихое здание, из него доносились музыкальные звуки, точнее сказать игра на нервах. При этих звуках все трое вопросительно посмотрели на него.

— Что? Репетиция проходит. Видимо, не все отдыхают, есть и трудяги. Не волнуйтесь, студия находиться в самом конце. Там этих звуков не слышно, — посмеивался Дорджест. Неужели, в таком шуме можно работать?

Здание было одноэтажным, но достаточно высоким. Дорджест сказал, что для акустики необходимо. Также оно имело два крыла.

В правом крыле занимались щипковые инструменты вперемешку с парными и этническими танцами, в левом крыле занимались ударными и клавишными инструментами совместно с эстрадными танцами и степом.

В центре, как можно было предположить, располагался актовый зал с двадцатью рядами кресел и даже небольшим балконом. Зато сцена в нем была что надо. На ней может, наверное, спокойно развернуться и целый ансамбль. Дорджест сказал, что в актовом зале репетирует хор. Но в основном на этой сцене выступают все приезжие коллективы, начиная с актерских трупп, балета, оперы и даже поп-артисты. Эта самая большая сцена в городе. Вторая сцена только в цирке, но она, как и полагается, круглая и много меньше.

Собственного зоопарка в городке нет. Зато есть небольшой клуб, где вечерами отрывается вся местная молодежь, только мы этого не увидим, нельзя. В город мы будем приезжать только на занятия в кружках.

Мне понравилась идея с бальными танцами, но Дорджест сказал, что нельзя.

— Потому что ты еще слишком молода. Через год, когда ты освоишь актерские навыки и научишься общаться с людьми, думаю, что тебе позволят. А пока можешь заняться эстрадными.

— Не совсем поняла, о чем ты, — призналась я, — Я же собираюсь заниматься танцами, а не выдавать наши тайны.

— Конечно, только сама того не желая, нечаянно ты можешь выдать свою необычность.

— Свою необычность? — спросил вместо меня Лоренцо.

— Да. Силу, например, скорость, зрение или обоняние. Любое из этих качеств может раскрыть вас, а если не сразу раскрыть, то как минимум, заинтересовать. Откройте ту дверь легко и непринужденно, как вы бы вполне могли сделать, и на вас посмотрят с удивлением. Вам еще предстоит многое. Например, некоторые люди пахнут малоприятно, а некоторые так могут и вовсе вонять. Вы таких учуете на большом расстоянии, но выдавать своей осведомленности нельзя. Люди не будут чувствовать многих запахов из тех, что доступны вам, и это нормально, только вот рассказывать об этом не нужно.

— Обещаю выбрать себе не вонючего партнера! — сказала я. Дорджест лишь посмеялся.

— А что ты будешь делать, когда сожмешь его до переломов костей? Или двинешься чуть быстрее него? Ведь иногда достаточно одного рывка, и он будет сбит с ног или останется у тебя в руках висеть, как тряпичная кукла! Для парных танцев еще рано, зато эстрадные…

Я отвергла это предложение, зато оба парня были за. Мне же понравились восточные танцы. В них нет пары и они спокойные, учат гармонии и контролю. Дорджест обещал подумать.