— Виктор… — И вновь не услышала ответ. Боже, как мненадоели его фокусы. Я опять заглянула в гостиную, она, вне всякого сомнения,была пуста. Чертыхаясь, я пошла к себе, чувствуя странное беспокойство, и вдругподумала, что я, скорее всего, одна в этом огромном доме, охранника Викторотпустил и сам куда-то испарился, а входная дверь была открыта… Не помню, чтобымуж любил совершать пешие прогулки, особенно в такую ночь. Если машина вгараже, значит он в доме.

Я постучала к нему в спальную, не дождавшись ответа, вошла,включила свет. Комната пуста, непохоже, чтобы он сегодня вообще сюдазаглядывал. Беспокойство нарастало.

— Виктор, ты дома? — крикнула я. —Пожалуйста, ответь мне.

В кухне что-то со звоном упало, я бросилась туда, торопливовключила свет, ваза, до сей поры стоявшая на холодильнике, теперь валялась наполу, разлетевшись вдребезги. Я хотела убрать осколки, но неизвестно чегоиспугавшись, выскочила из кухни, забыв выключить свет, и вбежала в своюспальную. С трудом отдышалась и подумала, что самое время выпить валерьянки.

Вот тогда я и увидела свое платье. Я была убеждена, чтоубирала его в шкаф, но оно лежало на постели, небрежно брошенное поверх одеяла.

— Это нервы, — жалобно сказала я и тут совершенноотчетливо вспомнила: вот я вешаю его на плечики, вот убираю в шкаф…

Каким образом оно могло оказаться на постели?

Я затравленно огляделась и посоветовала взять себя в руки. Япомню, что убирала платье в шкаф, теперь оно лежит на кровати, значит оставилего здесь Виктор, одному дьяволу ведомо, зачем ему это понадобилось.

Я разозлилась и страх мгновенно отступил. Взяла платье, снамерением убрать его в шкаф, и растерянно уставилась на рукав платья: он былзабрызган кровью. Я испуганно осмотрела платье: на подоле несколько пятен и ещена плече. Не может быть, откуда?

Я скомкала платье, зачем-то прижала его к груди, а потомбросилась в гостиную. Она по-прежнему была пуста, я с облегчением вздохнула,прошла к камину. Огонь потух, из углей торчал клочок бумаги, я потянула за негои обнаружила обгоревшую фотографию, ту самую, что мне показывал Виктор.

Крови на мраморе и возле камина не было. Виктор навел вгостиной образцовый порядок, чего за ним никогда не водилось.

Тщательно вытер стол, ни рюмок, ни чашек, ни бутылки, дажезамыл ковер в том месте, где он разлил коньяк. Не знаю, почему меня это такнапугало.

Я перевела взгляд на платье, которое все еще держала вруках.

Откуда на нем взялась кровь? Может я порезала руки и незаметила этого? Чепуха. На всякий случай я осмотрела свои руки, разумеетсяникаких кровавых ран. Значит я испачкалась, когда подошла к Виктору? Тожеглупость. Да, я видела кровь на камине, должно быть он ударился довольносильно, да вот только испачкаться я никак не могла, а чтобы так извозить платьенескольких капель крови явно недостаточно. Беспокойство все нарастало, поневедомой причине мне хотелось бежать из гостиной, сломя голову.

Тут я обратила внимание на штору, закрывающую дверь набалкон, она слабо колыхалась, точно дверь закрыта неплотно. Я подошла иувидела, что дверь в самом деле не заперта, потянулась к ручке, с намерениемзапереть ее, но вдруг, повинуясь безотчетному порыву, распахнула дверь настежь.Балкон был ярко освещен горевшим здесь фонарем, разумеется я никого необнаружила. Почему я решила подойти к перилам? Мне совершенно нечего делать набалконе, к тому же было очень холодно и все же я подошла, а потом посмотрелавниз.

На мраморных плитах между цветочными горшками лежал Виктор,нелепо подвернув ноги. Лоб его был залит кровью, глаза смотрели не мигая, рототкрыт и отсюда мне казалось, что муж улыбается.

Я попятилась, хотела закричать, но крика не получилось, лишьслабое шипение. Я налетела на дверь, беспомощно огляделась, а потом бросиласьвниз. Руки Виктора были безжизненными и холодными, как лед.

— Виктор, — позвала я, понимая всю бессмысленностьэтого. Он был мертв. Он зачем-то вышел на балкон, возможно курил, подскользнулсяи упал… И тут я вспомнила о своем платье.

Господи, оно же все в крови… Если его кто-нибудь увидит…

Что же получается, мы поссорились с мужем, я его толкнула ион… Я действительно его толкнула, только упал он вовсе не с балкона, онударился затылком о камин и когда я уходила умирать не собирался. Боже мой,боже мой…

Я вскочила и побежала в дом, схватила шубу, поднялась вгостиную, платье валялось рядом с креслом, руки у меня так дрожали, чтопотребовалось несколько минут на то, чтобы свернуть его и затолкать в пакет.

Не помню как я оказалась на улице, бросилась к калитке, но впоследний момент передумала и повернула к гаражу, позади дома была еще калитка,выходящая в переулок.

Фонарь там не горел, чему я в настоящий момент порадовалась.Я торопливо зашагала в сторону реки и тут увидела милицейскую машину, она какраз сворачивала в переулок. Не помня себя, я шарахнулась в сторону, надеясьукрыться в тени соседнего дома, споткнулась и повалилась в кусты, вскрикнув отболи.

Машина остановилась в нескольких метрах от меня, из кабиныникто не появлялся, сине-красные блики придавали стене напротив какой-тофантастический вид, а я лежала зажмурившись, боясь, что потеряю сознание. «Чтоим здесь надо?» — с отчаянием подумала я и тут вспомнила о платье. Если меня заметят,как я объясню, что делаю в кустах с окровавленным платьем в пакете, в то времякогда мой муж лежит под балконом собственного дома с пробитой головой?

Стараясь не шуметь, я на четвереньках пятилась к стене, моляБога, чтобы меня не увидели и вскоре достигла каменной ограды.

Рядом с ней стояли два мусорных контейнера, не раздумывая, язабросила пакет в один из них и согнувшись побежала вдоль стены, через минутуоказавшись во дворе какого-то дома.

В окне возле двери первого подъезда горел свет, я испуганнопопятилась. Не помня себя от страха, бросилась через двор и вскоре стояла напроспекте, здесь горели фонари, но было также безлюдно. Я укрылась подкозырьком какого-то здания, прячась за колонной от ветра, вспомнила о сотовом вкармане шубы и торопливо набрала номер Сергея.

— Да, — ответил он сонно после четвертого гудка.

— Сережа, ради Бога, — закричала я испуганно, апотом заговорила тише, изо всех сил пытаясь успокоиться.

— Лили? — Теперь голос звучал настороженно. —Что случилось?

— Виктор погиб. Упал с балкона. Я не знаю, что делать?

— Упал с балкона? — В вопросе недоумение. —Как упал? То есть, где ты? Ты вызвала милицию?