— Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю, я сума схожу от страха, что потеряю тебя. Лиечка, ты же знаешь, мне недолгоосталось… — В этом месте он как всегда зарыдал, за три года я видела этот номерраз пятьдесят. — Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и тыустроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, чтооставшееся мне время… — Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громковсхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула,рука невольно потянулась к его голове, я гладила его волосы и думала, что он вочередной раз меня облапошил.

Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.

— Я хочу, чтобы ты в самом деле переписалзавещание, — сказала я, когда он немного успокоился. — Твои обвинениядействуют мне на нервы.

— Ты с ума сошла? — нахмурился он. — Кому ядолжен оставить деньги, как не любимой жене? — Он деловито поставил столикна место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, непохоже, что егоздоровью что-то угрожает.

— Оставь все любимым братьям.

Он скривился.

— Ну уж нет… Хочешь кофе?

— Тебе нельзя кофе, — устало напомнила я, вновьустраиваясь в кресле.

— Ерунда, — отмахнулся он и прошел в кухню, откудавернулся с подносом, на нем две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье ввазочке, печенье мое любимое.

— Пить кофе в час ночи, — покачала я головой.

— Завтра отоспимся, у меня выходной, — сообщил онвесело, затем лицо его приобрело серьезное выражение. — У тебя в самомделе никого нет? — Настойчивость вопроса меня беспокоила.

Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше,когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать поводадля ревности, неужели теперь что-то пронюхал?

— Пожалуйста, не начинай все сначала, — попросилая.

— Да-да, конечно… — Он выпил коньяк, запил его кофе ипрошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал накаминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видомфокусника. — Тут фотография. Не хочешь взглянуть?

— Нет, — покачала я головой.

— Почему?

— Я не интересуюсь фотографиями.

— И все же, — с улыбкой змея-искусителя заявилмуж. — Я бы хотел, чтоб ты взглянула на это.

Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени.

Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидимза столиком, кажется в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно.Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.

— И что? — спросила я, поднимая глаза, муж застылнапротив в позе напряженного ожидания.

— Кто этот молодой человек?

— Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть ончлен клуба или чей-то приятель и мы оказались за одним столом.

— Ты уверена? — с издевкой спросил муж.

— Надо поклясться на библии?

— У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожатруки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной?

Отвечай, ну? — Он встряхнул меня за плечи, но ясбросила его руки.

— Убирайся к дьяволу, ты просто психопат. Тебе оченьхочется застать меня с кем-нибудь в постели? Чертов извращенец. Я доставлю тебеэто удовольствие.

— Я все вытрясу из этого типа, — перешел муженекна зловещий шепот. — И если окажется, если окажется… Ты очень пожалеешь, ятвоего щенка…

— Замолчи, — вскакивая, заорала я. — Замолчи,что ты болтаешь?

Ты спятил…

Он сделал шаг ко мне, а я сама не помню как его толкнула. Онналетел на столик, не удержался на ногах и упал, ударившись головой об уголкамина глухо простонал и, кажется, потерял сознание.

Я бросилась к нему и испуганно вскрикнула, заметив кровь намраморе камина.

— Виктор, — позвала я, опустившись перед ним наколени. — Виктор, ради Бога…

Он схватил меня за руку, а я опять вскрикнула, на этот разот боли.

— Если ты с ним спишь, я его убью, — заявил он, ая попятилась.

— Ты сумасшедший, ты… ненавижу тебя… — Я бросилась вониз комнаты, с трудом соображая, что делаю, споткнулась на лестнице и едва неупала, схватила шубу и выбежала на улицу, и только оказавшись за воротами,понемногу пришла в себя и направилась к перекрестку.

Бродить ночью да еще в такой холод по улицам — чистоебезумие, я с тоской посмотрела на окна своего дома, возвращаться мгновеннорасхотелось. На камине была кровь, что, если Виктор… Чепуха, судя по всему этотмерзавец прекрасно себя чувствовал. Я поежилась, поплотнее запахнула шубу инаправилась в сторону реки. Немного постояла на мосту, опершись на перила. Нимашин, ни прохожих. Я подумала позвонить Сереже, но тут же отбросила эту мысль,еще одного выяснения отношений я не переживу.

Было ветрено, стоять на мосту вскоре сделалось невозможным ия, смирившись, побрела к дому. Чем ближе я к нему подходила, тем медленнеепередвигала ноги. Что, если уехать к родителям?

Первый автобус в 6.20, до этого времени можно посидеть навокзале, там тепло… Завтра к вечеру явится Виктор и все вернется на круги своя,а до этого момента мне предстоят ненужные объяснения с мамой, укоризненныевзгляды отчима… Я вздохнула и решительно зашагала к калитке.

Дверь в дом оказалась не запертой, это меня удивило,впрочем, возможно я сама забыла ее закрыть, а Виктор не удосужился проверить.

Я вошла в холл, сняла шубу, все время прислушиваясь. В доместояла тишина, ни шагов, ни шороха, вообще ни звука. С большой неохотой яподнялась на второй этаж, свет горел только в гостиной, дверь слегкаприоткрыта. Заглянув в гостиную, мужа я там не обнаружила и прошла к себе.Разделась, набросила халат, все еще прислушиваясь. За стеной, в спальной мужа,тишина.

Я вышла в коридор и громко позвала:

— Виктор.

Он не ответил. Я направилась в ванную, но в последний моментпередумала и спустилась в гараж. Машина Виктора стояла там.

Что за чертовщина происходит? Если он в доме, почему неотвечает? Поднимаясь по лестнице, я позвала еще раз: