К прежней жизни, теперь представлявшейся утраченным раем,возврата быть не могло. Значит, выход только один — бегство.

Захочет ли Алтын с ним бежать, бросив дом, работу, роднойгород?

Неизвестно.

А если захочет, то куда бежать? За границу? Как это сказалхрабрый капитан Волков? «За своего бандосы тебя точно порешат, я их повадкизнаю. Хоть в Австралию умотай — всё равно достанут».

Вот и получалось, что здесь, в лесу, под опекой мудрогоСысоя, безопасней. Никаким бандитам в голову не придет.

А что? Всё главное, из чего состоит жизнь, тут есть. Алтынбудет воспитывать детей, он станет ассистентом у Сысоя — в конце концов, обаони занимаются, в общем-то, одним и тем же делом: помогают людям, которымтрудно.

Кому из паломников нужно духовное наставление или молитва —будут идти к старцу. Кому довольно практического совета — к Николасу.

И будет у них простая, ясная, добрая жизнь. Как у Поля иВиргинии.

Сзади зашелестели шины, скрипнули тормоза. Низменные звукицивилизации вернули Николаса к реальности.

Рядом с пешеходом остановился большой автомобиль с темнымистеклами. Испугаться Фандорин не успел, потому что одно из них опустилось — зарулем, слава Богу, была женщина. Молодая, стильная и очень, очень красивая, этобыло очевидно даже несмотря на то, что половину ее лица закрывали огромныесиреневые очки.

— Извините, вы местный? — спросила Венера, поглаживая рукойпышный воротник из чернобурки.

— Странно, но у Фандорина возникло ощущение, что он этукрасавицу уже где-то видел.

Быть может, на картине Крамского? Такой же холодный день,посверкивающий серебром мех, и прекрасная незнакомка с надменным,требовательным взглядом.

Тряхнув головой, отогнал наваждение. Должно быть, очереднаяпаломница. Видимо, и у нее тоже стряслось какое-то несчастье, от которых, увы,не спасают ни красота, ни богатство.

— Мне бы разобраться, где я нахожусь. — Красавица беспомощноулыбнулась. — Я абсолютная топографическая идиотка. Даже не понимаю, в какомнаправлении еду. У меня тут есть карта, но я в ней запуталась. Не посмотрите?

Николас тоже улыбнулся — извечной мужской улыбкой,означавшей примерно следующее: о, современные хозяйки жизни, как быстро теряетевы уверенность и апломб, столкнувшись с неженскими атрибутами — дорогой,картой, простором.

Разве можно было отказать в столь невинной и отчасти дажелестной просьбе?

Он открыл дверцу, сел на пружинистое кожаное кресло.

— Ну и где ваша карта?

И ощутил невольный укол разочарования сзади сидел еще кто-то(даже, кажется, двое). Рассматривать постеснялся, да и темновато было в салоне,за тонированными стеклами.

Женщина нажала какую-то кнопочку. Полуобернулась к своимспутникам и снисходительно сказала, видимо, продолжая прерванный разговор:

Учитесь, мальчики, работать интеллигентно. Без мордобоя, безпальбы.

Странные слова все же заставили Николаса посмотреть насидящих сзади.

Один из них обиженно ответил пугающе знакомым голосом:

— Ага, без пальбы. А кто мента завалил?

Этот голос Ника слышал уже трижды: перед ночным клубом,потом на даче и еще в милицейских «жигулях», из темноты. Главный из бандитов! Арядом с ним сидел еще один недобрый знакомец, Утконос.

Фандорин дернул ручку дверцы, та не подалась. Машина взяла сместа — мягко, но так мощно, что уже через несколько секунд стрелка спидометрабыла на отметке 100, не задержалась там, поползла дальше и потом не спускаласьниже 160 даже на поворотах.

— Как вы мне надоели, прекрасный сэр, — сказала сумасшедшаяводительница, проскакивая в щель между двумя автофургонами и одновременно сэтим зажигая узкую черную сигарку. — От самой Москвы за вами ехали, любопытнобыло выяснить, куда это вас понесло. А вы, оказывается, на богомольеотправились.

Выдохнула струйку пахучего дыма, выскочила из потока навстречную полосу. Летящий прямо в лоб бензовоз отчаянно загудел, ностолкновения каким-то чудом не произошло — Фандорин только охнул.

— Пока тащилась за вашим поездом, мне собирали о вас инфо —и в Москве, и в Англии. Всё не могла поверить, думала, недостаточно глубококопаю. Оказалось, что вы пирожок ни с чем.

Затор остался позади, теперь ничто не мешало слаломщицеехать так, как ей нравится. Если бы кто-нибудь рассказал Фандорину, что понеказистому шоссе областного значения можно гнать на двухстах километрах, оннипочем бы не поверил. Как завороженный, магистр смотрел на бешеноразматывающуюся серую ленту дороги, а в голове стучало: сейчас один ухаб, ивсё…

— Ну хорошо, теперь вы знаете, что я не представляю для васопасности, — сказал он, сглотнув. — Зачем же тогда меня похищать? Убили бы, идело с концом. Вы ведь всё равно меня убьете, за вашего рыжего.

— Что моего мальчика грохнули, это бы еще полдела. Хуже то,что я впустую потратила на вас столько времени. А один день моей работы стоитдороже, чем… — Она запнулась, небрежно взмахнула рукой с сигарой. — Если из васвынуть все внутренние органы и продать на пересадку престарелым нефтянымшейхам, столько не получится.

Метафора была такая сильная, что Николас на секунду оторвалвзгляд от шоссе.

— Грохнуть вас — штука нехитрая, — раздраженно продолжилакрасавица. — Вытолкнуть в дверцу, чтоб размазало по асфальту, и дело с концом…

Она сдернула очки, швырнула их под ветровое стекло, иФандорин впервые разглядел се лицо.

Он действительно видел эту женщину раньше, и «Незнакомка»Крамского здесь была ни при чем.

Как он мог не узнать голос? Правда, тогда грохотал «музон»,да и говорила она не зло и отрывисто, а протяжно, с придыханием…

Соблазнительница из «Холестерина», вот кто это был. Так чтологика событий прояснилась.

Сначала эта охотница за черепами попыталась заманитьНиколаса в ловушку при помощи женских чар. Когда не удалось — позвонила своимголоворезам, поджидавшим на улице. И у пакгаузов станции Лепешкино, перед темкак погиб Волков, из подъехавшего джипа тоже вышла она, никаких сомнений.