– Пожалуй. И от голопольцев. Но при этом по всей округеразослал конных с грамотами, адресованными тем, кто должен дракона прихлопнуть,потому как Недамир не горит желанием лично лезть в пещеру с мечом. Мигомсобрали самых известных драконьеров. Многие тебе, вероятно, знакомы, Геральт.

– Возможно. Кто приехал?

– Эйк из Денесле – это раз.

– Скажите… – ведьмак тихо свистнул. –Богобоязненный и добродетельный Эйк, рыцарь без страха и упрека, собственнойперсоной.

– Ты его знаешь, Геральт? – спросил Борх. –Он что, действительно такой спец по драконам?

– Не только по драконам. Эйк управится с любымчудовищем. Он убивал даже мантихоров и грифов. Говорят, прикончил несколькихдраконов. Силен рыцарь. Но здорово портит мне дело, курицын сын, потому какдаже денег не берет. Кто еще, Лютик?

– Рубайлы из Кринфрида.

– Ну, значит, дракону конец. Даже если он выкарабкался.Эта троица – та еще банда, дерутся не часто, но эффективно. Вымордовали всехослизгов и вилохвостов в Редании, а попутно покончили с тремя красными и однимчерным драконом, а это уже говорит о многом. Ну все?

– Нет. Присоединилась шестерка краснолюдов под командойЯрпена Зигрина.

– Его не знаю.

– Но о драконе Оквисте с Кварцевой горы слыхал?

– Слыхал. И видел камни из его сокровищницы. Были тамсапфиры редчайшего оттенка и алмазы размером с черешню.

– Ну так знай, именно Ярпен Зигрин и его краснолюдыуделали Оквиста. Об этом была сложена баллада, но слабенькая, не моя. Ежели неслышал, ничего не потерял.

– Все?

– Да. Не считая тебя. Ты утверждал, будто не знаешь одраконе, может, и верно. Ну теперь знаешь. И что?

– А ничего. Дракон меня не интересует.

– Ха! Хитер, Геральт. Все равно Грамоты-то у тебя нету.

– Повторяю, дракон меня не интересует. А ты, Лютик?Тебя-то что так тянет в те края?

– А как же иначе? – пожал плечами трубадур. –Надобно быть при событиях и зрелищах. О битве с драконом будут говорить. Ноодно дело – сложить балладу на основе рассказов и совсем другое – если виделбой своими глазами.

– Бой? – засмеялся Три Галки. – И-эх! Что-товроде забоя свиньи или разделки падали. Слушаю я вас и не могу в толк взять –знаменитые вояки мчатся сломя голову только для того, чтобы добить полудохлогодракона, отравленного каким-то хамом. Смех и слезы.

– Ошибаешься, – сказал Геральт. – Если драконне пал от отравы на месте, значит, его организм уже нейтрализовал яд и драконполностью восстановил силы. Впрочем, это не столь важно. Рубайлы из Кринфрида влюбом случае его прикончат, но без боя, если хочешь знать, не обойдется.

– Значит, ставишь на рубайл, Геральт?

– Конечно.

– Как же, – усомнился молчавший до тогостражник. – Драконище – существо магическое, и его иначе как колдовствомне возьмешь. Уж если кто с ним и управится, так та волшебница, что проезжалатута вчерась.

– Кто? – наклонил голову Геральт.

– Волшебница, – повторил стражник. – Я жесказал.

– Имя назвала?

– Угу. Только я позабыл. Грамота у нее была. Молодая, красивая,на свой манер, но глазищи… Сами знаете. Человека аж в дрожь кидает, когда такаяна него зыркнет.

– Ты что-нибудь знаешь, Лютик? Кто это может быть?

– Нет, – поморщился бард. – Молодая,красивая, да еще и глаза. Тоже мне – приметы. Все они такие. Ни одна из тех,кого я знаю, а знаю я, поверь, многих, не выглядит старше двадцати пяти –тридцати, а ведь некоторые из них, слышал я, еще помнят те времена, когда боршумел там, где теперь стоит Новиград. В конце концов, зачем существуют эликсирыиз мандрагоры? Да и в глаза они себе тоже этот поскрип накапывают, чтобыблестели. Баба, она и есть баба.

– Не рыжая? – спросил ведьмак.

– Нет, господин, – ответил десятник. –Черная.

– А конь какой масти? Гнедой с белой звездочкой?

– Нет. Вороной. Как она. И вообще, говорю вам, онадракона прикончит. Дракон – работа для колдуна. Человеческая сила супротив негослаба.

– Интересно, что б на это сказал Козоед, –рассмеялся Лютик. – Сыщись у него под рукой что-нибудь покрепче чемерицы иволчьей ягоды, сегодня драконья шкура уже сушилась бы на голопольскомчастоколе, баллада была бы сложена, а я не парился бы здесь на солнце…

– Как получилось, что Недамир не взял тебя ссобой? – спросил Геральт, искоса поглядывая на поэта. – Ты же был вГолополье, когда они отправлялись. Или король не любит артистов? Как вышло, чтоты тут жаришься, вместо того чтобы тренькать при королевском стремени?

– Виной тому некая юная вдова, – грустно сказалЛютик. – Черт бы ее побрал. Загулял я, а на другой день Недамир и прочиебыли уже за рекой. Прихватили даже Козоеда и лазутчиков из голопольскоймилиции, только обо мне забыли. Я толкую десятнику, а он свое…

– Есть Грамота – пускаю, – равнодушно проговорилалебардист, отливая на стену дома сборщика пошлины. – Нет Грамоты – непускаю. Приказ такой…

– О, – прервал его Три Галки. – Девочкивозвращаются с пивом.

– И не одни, – добавил, вставая, Лютик. –Гляньте, какой конь. Сущий дракон!

Со стороны березовой рощицы галопом мчались зерриканки, амежду ними всадник на крупном боевом беспокойном жеребце.

Ведьмак тоже поднялся.

На наезднике был фиолетовый бархатный кафтан с серебрянымигалунами и короткий плащ, отороченный собольим мехом. Выпрямившись в седле, онгордо глядел на них. Геральту были знакомы такие взгляды. И не сказать, чтобынравились.

– Приветствую вас. Я – Доррегарай, – представилсянаездник, медленно и с достоинством слезая с коня. – Мэтр Доррегарай.Чернокнижник.

– Мэтр Геральт. Ведьмак.

– Мэтр Лютик. Поэт.

– Борх по прозвищу Три Галки. А с моими девочками – онивон там вынимают пробку из бочонка – ты уже познакомился, мэтр Доррегарай.

– Действительно, – не улыбнувшись, проговорилчародей. – Мы обменялись поклонами, я и прелестные воительницы изЗеррикании.