– Можете пройти, мисс Беккер. Глава дома Гекаты Яньлинь ожидает вас, – женщина намеренно не подчеркнула статус полубогини. Да-а, мне здесь начинает нравиться с каждой минутой все больше и больше.

Они зашли в дом, а я присела на лавку возле большого куста ярких красных роз. Но не красота цветов интриговала, а тот факт, что за кустом кто-то прятался, разглядывая меня с любопытством.

– Выходи, я тебя заметила, – говорю хитрецу.

Услышав мой голос, наблюдатель вздрогнул, немного подождал и вышел из укрытия. Любителями подглядывать оказались две девочки лет восьми-девяти. У них такая же одежда, как и у провожатой. У них длинные волосы заплетены в строгую косу. Они похожи друг на друга, но были в них и отличия, хотя обе девочки – горные нимфы.

– Извините, мы не хотели за вами подглядывать, – начала первая.

– Просто нам захотелось посмотреть, – робко добавила вторая.

– На что посмотреть? – не могу понять девчонок.

– На вас. Это же такая редкость – увидеть лимнаду9.

Улыбаюсь любопытным мордашкам.

– Прям так и редкость? Я знаю ещё трёх лимнад, моих сестёр. Они все – нимфы цветов.

– А правда, что лимнады – самые красивые нимфы? – к нам присоединилась ещё одна девчушка. Она была ниже двух наблюдательниц, но, как и старшие, тоже оказалась ореадой10.

– Конечно, Сюли, что за глупости ты спрашиваешь? Глаза разуй!

– Я бы хотела быть лимнадой, – мечтательно ответила Сюли, – Толку быть ореадой – нимфой гор, когда ты похож на жабу.

– Ореады – прекрасные нимфы, у них есть свои достоинства. Например, долголетие. Ведь вы живете столько, сколько стоят ваши камни. А это намного больше, чем жизнь моего цветка.

– А какой у тебя цветок?

– Моё растение – гардения таитянская, а цветки её называют Тиаре. Поэтому меня назвали почти как мой цветок – Теар. Моих сестёр зовут: Лили, Роуз и Астрит. Их имена созвучны с названием их тотемных растений.

– Теар, а правда, что жизнь лимнады обрывается, как только вянет её цветок?

– Правда. Лимнады живут меньше всех нимф по эту сторону мира людей.

– Зато вы красивые, – подбодрила меня Сюли.

Она присела рядом со мной на лавку и показала рукой на один из камней сада.

– Видишь вон тот круглый камень с краю? Это мой.

Тем временем из дома вышла наша провожатая. Громкий монолог на китайском прервал нашу милую беседу. Даже не зная языка, стало понятно, что ореад за что-то ругают. Женщина со всей строгостью отчитывала трёх маленьких горных нимф. На её крики девчонки что-то ответили, поклонились мне и убежали.

Наконец, из дома вышла Палома. По её непроницаемому лицу трудно сказать, понравилась ей встреча с Яньлинь или нет.

– Я подожду тебя в машине, – она надела очки и направилась к выходу.

– Мисс Эмерсен, проходите. Яньлинь готова вас принять, – от неожиданности чуть с лавки не рухнула. Зачем главе дома Гекаты видеть какую-то нимфу? Хотя, скорее всего, Палома специально попросила, чтобы меня приняли.

Китаянка открыла передо мной дверь дома. В комнате очень просторно, здесь нет лишних вещей. В центре стоит стол, на ковре возле него сидит глава дома Гекаты. Яньлинь на вид около пятидесяти лет, она худощавая, классической азиатской внешности. Одетая в серое кимоно, как и все в их доме. Женщина курит сигарету, задумчиво посматривая в окно.

– Добрый день, глава дома Гекаты. Вы хотели меня видеть? – у Яньлинь нет статуса.

Она – женщина, наделённая даром ясновидения. Не богиня, не нимфа, а обычный человек. Моя речь отвлекла её от размышлений. На лице Яньлинь появляется тёплая улыбка.

– Проходи, нимфа, – указывает на место напротив неё за чайным столиком. – Подождёшь немного, я зажгу благовония. После тяжёлой энергетики твоей полубогини необходимо обязательно очищать помещение.

Яньлинь подпаливает сразу несколько фитильков, и комната наполняется приятным ароматом. Я смотрю, как они тлеют, и чувствую, как душа погружается в умиротворение. С каждой секундой становится уютно и комфортно.

– Палома хотела, чтоб я заглянула в твоё будущее и дала ответы на те вопросы, которые интересны только ей. Но так делать нельзя, и я ей об этом сказала. Я могу дать ответ только на один вопрос, и лишь тот, который задают лично. У тебя есть ко мне вопрос, Теар?

– Есть. Один, самый главный. Я смогу когда-нибудь любить?

Яньлинь тушит окурок сигареты и тут же достаёт новую. Глубоко втягивает табачный дым, пристально наблюдая за мной. Выпускает клубы серого воздуха.

– Сердце твоё останется проклятым навсегда. Но ты полюбишь и с таким сердцем. Любовь придёт внезапно и будет сильной, всепоглощающей. Эта любовь убьёт тебя, Теар.

Страшное предсказание, словно пощёчина, больно ранит.

– Когда это случиться?

– Я отвечаю только на один вопрос. Но раз твоё предсказание столь печальное, сделаю исключение. Ты умрёшь после того, как дотлеет последняя сигарета в пачке, которую ты носишь в своей сумке.

– Спасибо, Яньлинь, – благодарю ясновидящую. – Все же не так уж плохо умереть из-за любви.

– Ты говоришь мудрые слова. Я должна предупредить: на днях Зефир11 преподнесёт тебе дар. Не отвергай его. Он тебе пригодится.

– Хорошо.

Меня накрывает лавина печали. Ведь Палома спросит о предсказании, и не все части сказанного ей понравятся.

– Теар, ты можешь не говорить всего своей полубогине, – неожиданно ясновидящая прочитала мои мысли. – Когда над нимфой властвуют сразу два хозяина, часть правды всегда можно скрыть от одного из них.

Её слова лишают дара речи и тут же порождают сто вопросов.

– Мисс Эмерсен, ваше время вышло, – в дом вошла провожатая.

Яньлинь докуривала свою сигарету, снова устремившись взглядом вдаль. Она отрешена от этого мира, блуждает по ту сторону мира людей.

В машине, изнемогая от нетерпения, меня ждала Палома.

– Сколько можно там сидеть? Что она тебе сказала?

В голове все ещё звучали слова ясновидящей о господстве двух хозяев. И я решила рискнуть и рассказать пророчество не полностью.

– Я спросила, смогу ли любить. Она ответила, что моё сердце останется навсегда проклятым. И что я скоро умру, – на лице Паломы появилась довольная улыбка.

– Ох, Теар, не стоит расстраиваться. Все мы когда-нибудь умрём. Это очевидные истины, – комментарий про мёртвое сердце она решила не давать. – Что-нибудь ещё было?