плохие вести Кану всегда было неловко. Он чувствовал вину за то, что не позаботился об их благополучии.

– Пусть больше работают, раз им не хватает, – сердито выкинул мальчик на троне. – Ничего, рабы приживутся в Империи, я уверен. А у дураков будет новый мотив покинуть Евразию…

Кан потупил глаза, и расслабил сплетённые за спиной пальцы. Его десницы опустились, и тогда генерал сильнейшего в мире войска, сквозь силу изрёк:

– Я извиняюсь, но можно вопрос не по делу? – даже теперь он не поднял глаз.

– Отказывать тебе, жуткая наглость, – без интереса одобрил воевода.

– Что вы думаете, о Чане? – сморозил генерал, и его тёмно-зелёные глаза устремились точно к трону.

– Что думаю? – усмехнувшись, переспросил Вэнтэр. – Мне слов не хватит, чтобы передать, насколько изумительно жить в этом теле. Я думаю, что Чан не зря считается умнейшим нэогаром империи. Не могу судить о его мудрости, но интеллектом – я восхищён.

– Считаете, ему стоит доверять? Лично я убеждён – он лицемер, – случайно шагнул Кан вперёд.

– Так можно сказать о каждом, кто чего-то достиг. И даже если так, он важен, и нужен империи, – пожал император плечами, на миг став добрым в тёплом теле.

Кан уяснил позицию императора, и не посмел больше спорить. Вэнтэр почти прикоснулся к неприязни своего помощника, но даже власть бессмертного не могла это исправить. Как и привязчивую натуру победителя смерти – Чана.

Чёрно-белому нэогару было крайне важно, чтобы его слушали, с ним соглашались, и ему подчинялись. Он понимал, что не мог всегда быть прав, и приветствовал советы, но только не критику, которая сочилась к нему со всех сторон. За то, что Джаин стал именно тем, кто покорно последует за заведующим лабораторией даже в огонь, лишь поссоветов сменить маршрут – Чан привязался к первому рабу. Его помощь быстро стала уместной в стенах «Грааля науки», а знания он поедал ещё быстрей, чем Чан был способен их подавать. Компания бессмертного и за пару дней стала технологу родной, не говоря уж про неделю, которую они провели вместе. Провели в трудах, в разговорах и спорах, которыми талантливый Джаин подталкивал Чана к верным решениям.

Прошение президента «научного единства» о спонсировании отдельного центра выращивания людей император отверг; «У нас и без науки расходов по разорение. Я выделил тебе весь первый этаж, если мало – возьми второй, но сиди во дворце и делай своё дело»– такой ответ не сильно, но упростил учёному жизнь. В просторных палатах второго этажа, где кроме дежурной охраны никто не блуждал – Чан, ни без участия правой руки и верного штата – организовал простор аквариумов и спальных мест. Пять десятков стеклянных колб от пола до потолка залитые зелёной жидкостью растили рабочую силу, бессмертную и исполнительную. Учёные могли заложить в облик только основные черты внешности, к примеру цвета глаз или волос, цвет кожи и мышечный тонус, который для всех рабов был одинаково хорош. Но рост, черты лиц и вес – дело индивидуальное…

Разные всем, кроме сути своей, люди – раскрыли пятьдесят пар глаз, когда питательная среда утекла из колб. Тонкие влажные стёкла растворились вверху палаты, слившись с потолком. Свежий воздух темноватого помещения прошёлся по нагим кожным покровам, и некоторые распушили мурашки.

Первым, кто предстал пред их открытыми глазами, был Джаин, стоявший на шаг ближе к рабам, чем Чан, державшийся близ закрытой двери. Что очевидно – только первый автономный человек был одет, в изысканный костюм цветов неба и угля. Первый голос, что новоиспечённые рабы услышали, тоже принадлежал Джаину:

– Вы, – ступив к ним на встречу, молвил он, – бессмертные существа, созданные с целью служить великим нэогарам. Вас ничто не должно отвлекать от угождения тому, кто вами обладает. Своей жизнью – каждый из вас обязан до конца вечности, служить нэогарам, – глас Джаина был громок, а лицо непреклонно. Слушая его, и самому Чану захотелось исполнить указы. Шаги человека были степенны, а зиявшие вниманием очи, что обращались к нему – впитывали звуки подобному самому Джаину, в его первый день. – Я знаю, как много у вас вопросов, и вы получите ответы. Но сперва, вам следует одеться, – указав на стол со сложенными в стопки вещами, объявил Джаин, – выспаться, и отдать себя службе Империи!

Строгой очередью послушные люди потекли мимо разложенных однотипных вещей, а затем прошли путь за возглавившим процессию предводителем туда, где для них подготовили спальные места. Замыкал ряд отборных автономных рабов Чан, чей лик лучился довольством, как бы не был хладен его металл. Но Джаин не поднимал глаз на своём пути, и его облик выглядел сожалеющим. Слова его речи звучали убедительно и чётко, но сейчас – очи полнились жалостью.

Ничто не помешало спровадить полсотни рабов к спальному залу, где весь пол – один большой матрас, и ничего кроме. Усталость, накатывавшая с каждой минутой, и сон, стягивавший веки – сами разложили людей на пол, обозначив ряды.

К концу процесса размещения, к куратору обучения незамеченным подступил Чан, и глядя на свой успех сквозь амбразуру – мягко молвил:

– Молодец. Мне понравился твой спич, – взглянул учёный коралловой прищурью в очи Джаина.

– Зачем давить на них, чуть-только они раскрыли веки? – с трепетом и первый раб взглянул на Чана. – Гуманнее было бы подождать, пока они выспятся, – и заведующий и его правая рука знали, что это так.

– Это ваша физиологическая особенность, – закрыв глаза на спор, ответил профессор. – Люди запоминают всё, что узнают до сна, с потрясающей точностью. Кстати ты – доказал мне это, – важно кивая, сложил нэогар руки у груди.

– Я рад быть полезным, – неискренне улыбнувшись, ответил Джаин. – Я могу вернуться в лабораторию?

– Да, только не на долго, – дозволил создатель. – Когда я вернусь, мы проведём инспекцию оборудования, и запустим новую партию.

Не дождавшись даже кивка первого раба, Чан покинул его. Да, Джаином не грешно было гордиться, но это ведь заслуга профессора, а не человека. Помнить своё место для него не лишнее…

Визит в тронный зал всегда был волнительным, даже когда вести твои могли только обрадовать. Сам Вэнтэр, его вид и искрящийся хрустальный трон – уже душили смелость.

За парным стуком объявился Чан, и помня ошибки прошлого, с той стороны дверей вопросил:

– Император, разрешите обрадовать? – Вэнтэр лениво махнул к себе рукой, не отрывая глаз от стопки бумаг. – В нашем распоряжении находятся первые полсотни рабских душ, – похвастался Чан.

– Полсотни? – приподнял император брови, вместе с головой. – Я думал, их будет больше.

– Ну…– Чан осёкся, не зная, что ответить, а это для него было редкостью. – Из того, что было в моём распоряжении, большего добиться нельзя… я… я ведь просил для себя…– технолог мямля загундосил.

– Ладно, сколько есть, столько есть, – пощадил свои уши император. – Ты не затягивай, расширяй производство. Кан уже предоставил пару сотен потенциальных покупателей. Не опозорь нас, – даже просто просить, обычным голосом и простым взглядом, владыка мог пугая.

– Мне так неудобно, – переминаясь с ноги на ногу, проронил Чан, и мальчик