Служанки таверны давно бодрствовали и теперь спешно стряпали на кухне, прибирались в освобожденных покоях и трапезном зале. Рен вышел из своей комнаты, чтобы направиться в умывальню и остановился напротив соседней двери. Его руку вновь несколько раз раздражающе дернуло, когда он замешкался у порога комнаты Эрис. Решив, что в таком неприглядном состоянии он явно отбил бы у Сугор все желание иметь с ним дело, юноша прошел дальше по коридору.

Пока Рен умывался, Дарбис умудрилась дернуть с такой силой, что он отлетел к стенке, срываясь на проклятья. Наспех завершив свои дела, аииритянин вернулся к себе, быстро оделся, подхватил копье и стремглав покинул место ночлега. Он следовал к выходу с этажа, чтобы дойти до хлева и надрать одни пушистые кошачьи уши. Как вдруг…

Рен резко замер напротив открытой двери и с нарастающей досадой наблюдал за тем, как служанка заправляла односпальную постель. Эрис в комнате уже не было.

Закончив с уборкой, прислуга мимолетно глянула на растерянного всадника.

– Доброе утро. Вы что-то хотели?

– Не знаете, где сейчас гостья из этой комнаты?

– Вы о мидирианке? – в сомнении уточнила она, на что Рен согласно кивнул. – Ваша подруга покинула таверну еще на рассвете и не предупредила, что собирается вернуться. И вам никаких посланий она не передавала.

– Значит, ушла, даже не попрощавшись… – почти беззвучно подытожил Рен и, поблагодарив служанку, ушел из комнаты.

Возможность отказа от своей компании аииритянин, конечно, предполагал, но он и не думал, что сугор трусливо сбежит от него, ничего не объяснив. Рен с честью принял выбор Эрис и решил, что предпринимать попытки ее отыскать он не будет. Вмешиваться в жизнь девушки, отчаянно не желавшей какой-либо поддержки, юноша не видел смысла.

Небрежно толкнув деревянную дверь, всадник ступил на улицу, прикрыл ладонью глаза, чтобы напоследок оглядеться по сторонам. В Саши все было спокойно. Люди в белых одеждах неспешно прогуливались, торговцы заманивали к себе за товарами. От такой прибитой зноем жизни Рен бы давно завыл от скуки. Слишком уж это место было теплым, непривычным, чужим.

От угрюмой задумчивости всадника отвлек знакомый кошачий рык.

– Что, и тебе тоже не терпится уехать отсюда, да? – прокручивая копье в одной руке, сказал Рен. Шуго лишь рыкнула ему в ответ и, будто подгоняя хозяина поскорее подойти к ней, перебирала крепкими лапами. – Я с тобой еще серьезно поговорю. Кто сбросил меня с кровати?

Дарбис недовольно замотала головой и что-то невнятно прорычала Рену. Она не казалась обрадованной встречей с хозяином. Шуго была взволнована, тяжело дышала через открытую пасть, высунув язык между клыков.

Аииритянин нахмурился.

– Дарбис, что-то не так?

Она оглушила и напугала всадника басовитым воплем. Рен быстро подбежал к животному, уронил копье на землю и поднял вверх руки, чтобы успокоить Шуго. Обхватив ладонями кошачью морду, он повернул ее к себе. Узкие зрачки бегали из стороны в сторону, молили о чем-то, просто кричали о приближающейся беде.

– Да что с тобой творится? – спросил всадник, с непониманием всматриваясь в Шуго.

Дарбис дернула мордой, сбрасывая руку юноши, и, неловко двигая челюстями, стала издавать странные звуки – помесь мяуканья и неуверенного рыка. Было заметно, как она старается что-то изобразить, словно сказать на человеческом языке, но вместо всего выходило только грубое звериное бурчание. Рен удивлялся тому, что происходило с Шуго. Никогда ранее она не вела себя так. Аииритянин сам боялся поверить тому, что чувствовал. Это было удивительно – зверь пытался сказать ему что-то!

Прошлым вечером Эрис понимала Дарбис без слов, но Рен никак не мог разобрать ее речь, и от этого отчаяние Шуго становилось все сильнее.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь! – схватившись за голову, сдался всадник.

Взревев от досады, кошка бросилась к черному копью и, схватив его зубами, рванула прочь от хозяина. Потеряв ее из вида, Рен призвал на помощь связь. Синяя нить сверкнула от его кисти и, размотав несколько витков, устремилась вперед, указывая всаднику дорогу. После долгого преследования, аииритянин настиг своего зверя у выхода из города.

– Ну и? Что ты этим хотела… сказать? – прерываясь на вздох, поинтересовался Рен.

Шуго подошла к центру дороги и, склонив морду, выпустила копье. Юноша сосредоточился на послании. Проследив за положением копья, аииритянин заметил, что острие указывало в определенную сторону, будто стрелка компаса.

– Ты хочешь, чтобы мы поехали туда?

Кошка ткнулась мордой в его шею.

– Значит, я угадал.

Рен понимал, что если они сейчас пойдут этим путем, их долгожданный визит в столицу отложится еще на неопределенный срок. Дарбис забила лапой.

– Если для тебя это так важно, то мы проведаем, что там такое. Но учти, потом до соседнего города придется долго добираться, а то и вовсе будем ночевать под открытым небом.

Обойдя зверя, Рен подошел сбоку, чтобы запрыгнуть верхом. Заботливо проведя ладонью по длинной шерсти, он вдруг замер, когда его рука наткнулась на грубый кожаный материал широкого ремня.

Рен отлично помнил, как снимал седло с Дарбис, чтобы та могла отдохнуть ночью, но он точно не успел надеть его утром. В этом он был уверен, как в себе. Медленно аииритянин пробежался пальцами по черной коже седла. Почувствовав смятение хозяина, кошка через плечо обернулась к нему и фыркнула. Всадник в сомнении спросил:

– Эй, Дарбис, скажи мне, кто оседлал тебя? – он серьезно воззрился на Шуго. – К тебе кто-то приходил этой ночью?

На этот вопрос она загадочно обошла его и плавно опустила перед ним голову с прижатыми ушами. В груди разразилось волнение, когда он распознал в этом жесте нечто уже знакомое.

– Не может быть! К тебе приходила Эрис? Хочешь сказать, она была у тебя снова?

Кошка качнула головой и устремила долгий взгляд в сторону горизонта. Рен проследил за ней и сразу все понял. Дарбис что-то знала о сугор и хотела, чтобы он помог.

Принимая новый вызов судьбы, юноша решительно вскочил на Шуго. Мощный зверь, напружинив задние ноги, помчался прочь, оставляя за собой столп пыли.

***

Сухой ветер превращался в песчаные вихри и обрушивался на провожатых, идущих во дворец Ангора Данока. Наемники четким построением обступили повозки и следили за окружающими их каменистыми пустынными пейзажами. Караван медленно двигался, изнуряя людей и животных долгой поездкой.

В отличие от торговцев, что переправляли Шуго ночью и под заклятьями, Ангор спокойно оставил льва в клетке. Вся стража в округе была в его власти, никто бы и не осмелился указать дворянину на незаконность его действий.

Лев лежал, не