любительница сериалов — с удовольствием бы посмотрела. Сказала и тотчас осеклась. Отношение Григорича к отечественной сериальной продукции было категорически отрицательным. Бессодержательные сюжетные линии, набившие оскомину штампы, пластмассовые реплики и бездарная игра актеров — вызывали у него неудержимые приступы ярости. Каждый раз, проходя мимо телевизора, он опережал реплики персонажей, и слово в слово угадывал, что они скажут, какая сцена последует и каким станет финал, чем искренне поражал жену. Однако сейчас Рита крайне изумилась реакции мужа. С вспыхнувшей одержимостью в глазах тот загадочно улыбнулся, поднял указательный палец вверх и полушепотом произнес:

— Вот он — знак. Я напишу сценарий и заработаю на квартиру.

— На сценарии? — неуверенно спросила Рита.

— Что странного? — вопросом на вопрос возразил Григорич. — Буквально вчера читал, как одна тетка продала сценарий какого-то паршивого сериала и уже на аванс купила крутую тачку. А нам с тобой всего-то нужно тридцать тысяч долларов. Тридцать…тысяч…долларов.

На последних словах Григорич стал задыхаться, моментально представив грандиозные перспективы, которые, несомненно, виделись ему вполне реальными. В маленькой комнатке запахло сомнительной авантюрой, от чего Рита встревоженно перекрестилась. Хорошо знакомая с подобным состоянием мужа, который уж если чего решил — не перешибешь, она еще пыталась использовать последний шанс и сказать, что просто пошутила насчет экранизации. Но Григорич уже не понимал шуток. Цель показалась ему легкодостижимой, хотя он и отдавал себе отчет, что написать хороший сценарий — не сигарету выкурить: надобно уменье, да и много еще чего. Немедля окунувшись в дебри Интернета в поисках подходящей онлайн-киношколы, Григорич даже растерялся. От предложений за считанные месяцы воспитать профессионального сценариста разбегались озаренные идеей глаза, а с лица все не сходила улыбка счастливого идиота. Тем не менее, Григорич старался проверять каждую фирму самым придирчивым способом и не верить на слово всяким фантастическим обещаниям. Он был настороже и посмеивался, вспоминая лохов, которые легко попадаются на удочку сетевых аферистов. Сам же Григорич с уверенностью считал, что умеет выбирать и наконец, выбрал киношколу под странным названием «Страусы». На афише красовались яркие гордо вышагивающие птицы, а после букв названия улыбалась бородатая физиономия, по-видимому, хозяина киношколы, изо рта которого вылетала фраза: Мы верим в ваш талант! С детства у Григорича вызывали безоговорочное уважение бородачи интеллигентного вида со слегка наивным и от этого честным взглядом. А от лозунга теплело ощущение некоего братства, общины, семьи, которая ждала только его — только она могла раскрыть талант Григорича, о котором тот догадывался и раньше, и вот только теперь абсолютно в него уверовал.

Со своей стороны с той же уверенностью «Страусы» обещали любому, что в процессе обучения ученик будет работать над своим сценарием под руководством опытных преподавателей из мира киноиндустрии и в конце трехмесячного курса у новоиспеченного профессионала будет написан сценарий — либо полного метра, либо пилотной серии сериала. Григорич не безосновательно рассудил, что растягивать сюжет его «Колокола по себе» не имеет смысла и решил писать полнометражный фильм. С энтузиазмом помолодевшего студента взялся он за учебу — благо после недавнего инцидента с Машей никто из семейки Быдлович ему не мешал, опасаясь ответного удара. У Риты тоже улучшилось настроение. Она даже заикнулась, что видела в мебельном чудесный стол и когда у них с мужем появится квартира, они непременно отправятся в магазин.

Уроки в киношколе нравились Григоричу простотой изложения видеоматериала, теплотой и дружелюбием, с которой учителя обращались к ученикам, считая их своими коллегами, а также подробными разборами каждой сцены какого-нибудь известного фильма. Каждое занятие посвящалось определенной теме, начиная с самой первой — поиска идеи. После занятия предлагалось домашнее задание на неделю, после чего результаты обсуждались с каждым учеником отдельно. Но обратная связь существовала только для слушателей, избравших расширенную форму обучения. К сожалению, из-за финансовых трудностей и просто из-за боязни мошенничества Григорич записался на стандартный курс, где обратная связь исключалась. Для такой категории лиц предусматривался иной выход из положения: работа в четверках. Создавалась закрытая группка из четырех таких же учеников, которые в любое время могли обсудить какие угодно вопросы по уроку. Предполагалось, что в четверке каждый будет помогать друг другу, подсказывать, делиться впечатлениями со стороны, станет первым добрым зрителем и строгим критиком. Подобная форма обратной связи казалось Григоричу недейственной. Он не понимал, как могут четыре двоечника проверять домашнее задание друг у друга, что-то исправлять, подсказывать и направлять, если они сами еще неоперившиеся птенцы. Многие обращались к руководству киношколы и предлагали разбавлять четверки хотя б одним опытным сценаристом, но хозяин Валик Кухарук — тот самый бородач с вывески — все отмалчивался, давая понять, что реальная обратная связь с услугой анализа вашей работы профессионалом стоит дороже.

Приходилось искать ответы на вопросы самостоятельно, что на самом деле только приносило пользу благодаря собственному творческому исследованию. Одно дело — посмотреть ответ на задачку в конце учебника и совсем иное — самому ее решить. Помогало еще и то, что можно было беспрепятственно читать переписку руководителя со счастливчиками из расширенной формы обучения. И поскольку задания у всех были одинаковые, разве что сценарий у каждого свой, Григорич и его друзья из стандартной формы пользовались бесценной информацией в свободном доступе. Правда, начитавшись сухих и кратких ответов преподавателей, обратная связь от которых выглядела так: «Ой, отцепись от меня», Григорич перестал сожалеть, что недоплатил за расширенный курс, ибо ничего особо ценного счастливчики не получили. По мере продвижения в учебе Григорич начинал понимать, что программа киношколы строилась на купюрах, выдернутых из разных учебников, которые и так были в свободном доступе и были изучены им еще до поступления в школу. Команда Кухарука лишь систематизировала всю эту информацию и представила как собственную уникальную разработку. Примеры заявок и синопсисов никуда не годились и были состряпаны совсем не по правилам, которые изучались в школе. На некоторые видеоуроки приглашались обещанные корифеи киноиндустрии, но о чем они рассказывали? Нудно углублялись в систему построения каких-то графиков расчета коммерческой прибыли или упивались собственными достижениями. Когда ученики задавали вопрос Кухаруку: «Зачем это нам?» тот как страус прятал голову в песок.

Многие разочаровывались и бросали школу, но Григорич выявил для себя один несомненный плюс — условия обучения приближались к боевым. А именно то, что домашнее задание нужно было сдавать точно в срок и в случае нарушения дедлайна хотя бы на минуту, тебе не открывался материал следующего урока, независимо от того, что ты заплатил за весь курс. Сценарист должен работать быстро, быть готовым в любой момент исправить, дописать, расширить,