Что это с ним, я не понимала.

— Какой маг, такой и дракон, — процедила я сквозь зубы.

— Белянка — славная девочка, — усмехнулся Рони, выпуская меня из рук, потому что скелет, издав что-то вроде кашля, похлопал его по плечу. — Она самочка, если ты не поняла.

— Все бы тебе самок подлавливать, — буркнула я, улыбнувшись скелету, вызволившему меня из загребущих рук вербовщика-Рони.

— Таэль, — Рони навесил на симпатичную морду самую сладкую гримаску, типа в меде захлебнешься, — экзамены ты сдала.

— Нет! — заорала я, выскакивая из костлявых лапок скелета, придерживающих меня. — Нет! Нет! Нет! Я не хочу!

— Сдала, сдала, — улыбка Рони стала ехидной и широкой. — Приглашаю тебя в кабачок студиозов, ты, наверняка, таких не видела. «Хромой дракон» — это самое чудесное место в столице!

— Ты прав, я не была в кабачках, — я представила настоящую вечеринку студиозов, с плясками на столе и с играми в карты на раздевание! И мне захотелось попасть туда во что бы то ни стало!

— Я не знаю-у-у-у, — нарочно протянула я, чтобы еще попросил, поунижался, он так меня подставил, наглец, ради премии старался, сребролюбец поганый.

— Папа не пускал и теперь заругает? — сочувственно посмотрел мне в лицо этот урод среди магов.

— Пойдем! — рявкнула я, хватаясь за его локоть. — Где это?

— Тут, недалеко от универа, — улыбнулся Рони.

И мы отправились в «Хромого дракона»! Легендарный кабачок студиозов. Говорят, сам канцлер в студенческие годы ушел оттуда, проиграв штаны! Да, что там канцлер! Король раздел здесь легендарную красавицу Юнессу Боудинскую донага, выиграв в карты даже ее розовые шелковые штанишки. Она стала его женой, так что у бродячих менестрелей на эту тему получилась роскошная скабрезная баллада о том, как король снимал с Юнессы вышитые цветами штанишки из эльфийского шелка.

«А ведь король, канцлер, даже жених этот мой, хромой мужеложец — все они некроманты!» — подумала я, настроение испортилось сразу.

Дальше я брела без настроения. Я молодая, красивая, неглупая, ну, может, самую малость простоватая, а должна достаться хромому уроду!

Нет в мире справедливости!

А вот мой скелет шел, подпрыгивая от радости, скалясь вслед вздрагивающим прохожим и помахивая в такт рукой.

— Я смогу узнать, кто он? — шепнула я Рони.

— Купим в лавке шепталку, и спросишь у него, — ответил тот, покосившись на припрыгивающего от полноты чувств скелета.

— Мы это… — дорогу нам загородили кособокий некромант и красивый эльф, — Терраноуэль Севантийский, — поцеловал мою ладошку эльф. — Можно Элль.

— Нигберт Кармасский, — изловчился поцеловать мою вторую руку некромант, — зови просто Ниги.

— Так что вы это? — ехидно поинтересовался Рони.

— Вместе сдавали, то, се, учиться еще, вместе будем, — покраснел Ниги. — В смысле надеемся, что будем учиться вместе…

— И приглашаем прекрасную Таэль в «Хромого дракона» по традиции всех абитуриентов, надеющихся стать студиозами, — изящно поклонился Элль.

Вслед за ними закланялись и заскакали их уродцы из костей.

— Я пойду с вами, пойду, — развеселилась я, — но, может быть, можно как-то изменить эти скелеты?

— Если только переломать им кости, а потом, собрав правильно, поднять во второй раз, — ровным тоном выдал Рони.

Оба скелета-ужастика спрятались за спины своих магов.

— Неззя, — прошипело за спиной.

Мой скелет ломал свои костлявые руки и распахивал рот, но больше ни одного звука у него не получилось.

— Это пословица такая мрачная у некромантов есть: нельзя поднять скелет дважды, — тихо проговорил Ниги.

— Не будем рисковать, — покивала я, наблюдая, как скелеты осторожно выбрались из-за спин своих магов и, кося пустыми глазницами в сторону Рони, крадучись, побрели за нами желтоватой ребристой, запинающейся и качающейся свитой.

Мой фамильяр поддерживал собратьев по несчастью, помогал встать после очередного падения одному и направлял другого.

Рони сменил гнев на милость и шел рядом со мной, поглядывая на меня, как кот на кувшин свежей сметаны, прикидывающий, как его поудачнее опрокинуть. От такой мысли у меня заалели щеки, я еще помнила и утренние поцелуи, и фейерверк внутри, но сладость свободной сумасбродной жизни студиозов ни в какое сравнение не шла с утренними шалостями.

Свобода! И вся жизнь впереди! Что может быть лучше?

Эльф и некромант смотрели на моего кавалера во все глаза, но я не придала этому значения, мало ли почему их заинтересовал вербовщик-Рони. Может, именно он расписал им все прелести Королевского Университета Некромантии?

Мы уже увидели вывеску «Хромого дракона» — роскошный жестяной штандарт с вырезанной шипастой зубастой и хвостатой фигуркой дракона, прижимающего одну лапу к животу, видимо, ту самую легендарную хромую, когда на площади между домами раздался жуткий крик и грязная брань. Городские стражники заломили руки за спину какому-то бродяге.

— Кнутом его, ворюгу, — забубнили добропорядочные горожане, образовав большую толпу вокруг бродяги и стражников.

Я посмотрела на босого, полуголого бродягу, поразительно грязного и голодного на вид, он подмигнул мне. И тут же схлопотал пощечину от стражника, свалившую оборванца на мостовую. Но бродяга легко поднялся и, потирая синяк, расцветающий радугой на щеке, усмехнулся. За эту усмешку на него поднял руку второй стражник, но я быстро загородила парня, сделала самую умильную мордашку, на которую велся даже мой суровый батюшка.

— Он замерз, голоден, отпустите его, — пропела я нежно-нежно, ласково поглядывая на приосанившихся стражников и на злобу во взгляде Рони.

— В тюрьму его! Урода! Голоден! Пусть работает! Пусть честно зарабатывает свой хлеб, как мы! На таком заживет все, как на бродячем псе, и опять он пойдет воровать, побродяга! — пролаял-проорал толстый благообразный господин в дорогом темном плаще на меху и забавной, на мой взгляд, шляпе, похожей на перевернутый черный сапог.

— Что он украл? Я заплачу три цены и штраф, — пропела я.

Стражник было открыл рот, словно раздев-облапав меня сальным взглядом, но второй качнул головой, указав на моих спутников и проговорив едва слышно одно слово: «Некроманты…» — разлакомившийся страж города бросил холодно:

— За покражу три монеты и штраф — одна, — при этом он скрипнул зубами и еще раз похотливо осмотрел меня.

Я догадывалась, что хотел предложить мне страж, но надеялась, что для начала он хотя бы сводил меня потанцевать. «Каждый хочет поиграть и бросить, потому что я… кукла. Так меня назвал двоюродный братец Арни, так твердила нянюшка, когда думала, что я не слышу», — мне стало горько и страшно. Хотелось крикнуть: «Это неправда! Неправда!» Но кто меня поймет?