В таком классе географии обычные люди связаны властью обычая, и они владеют только лишь унаследованными профессиями своей родной земли. Простолюдины занимают в обществе положение ниже ученых мужей, а сельские жители стоят ниже придворных, и только один лишь мудрый правитель действительно свободен благодаря своей всеобъемлющей мудрости.

«Встроенные намертво в свою непосредственную физическую среду» простолюдины и сельские жители становятся одержимыми материальными предметами. В отличие от стоящего выше его представителя общества, «заставляющего вещи служить ему», человек маленький «вынужден прислуживать вещам». Как сказано в трактате «Вёсны и осени господина Люя» (Люши чунь цю), составление энциклопедического текста которого заказал главный министр Цинь как раз перед объединением царства: «Тот, кто числится сюзереном над народом и желает, чтобы ему подчинялись заморские земли, должен в высшей степени сократить пользование вещами и ни во что не ставить мелкую выгоду. Освободив свои чувства от влияния обычая, он может на свой век установить должный порядок». Этим высоким устремлением оправдалось завоевание Цинями остальных Сражающихся царств, которые, согласно надписям на камне, составленным для первого китайского императора, потребовали «контроля», а затем и «очистительной процедуры для обычаев»13.

Летописцы династий Цинь и Хань тем самым адаптировали критику обычая, развернутую их философами, чтобы сформулировать пространственную теорию территориальных приобретений, согласно которой правительства Сражающихся царств распускались как атавизмы локальной местной культуры. Все, что считалось признаками достойного правления в эпоху соперничавших государств, теперь называлось проявлениями пристрастности, невежества и алчности. Вместо них императорские творцы предложили стандарт, основанный на книжном благоразумии мудрецов, которые отрицали топографию и выходили за пределы ограниченных территорий.

Притом что правители империй Цинь и Хань таким манером утверждали, что поднялись над географией и обычаем, сама история этого периода определялась смещением политического равновесия между областями и колебаниями в отношениях имперского правительства с территорией, на управление которой оно претендовало. Остающиеся разделы настоящей главы будут посвящены общему описанию упомянутых выше изменений и колебаний, а в деталях коснемся их уже в последующих главах14.

Ядро китайской цивилизации в пределах долины реки Хуанхэ делилось на область к востоку от перевала Ханьгу (Гуань-дун), а также область «внутри проходов» (Гуаньчжун) к западу от перевала Ханьгу и к югу от перевала Тун. Власти династии Цинь контролировали Гуаньчжун, а в середине периода Сражающихся царств к тому же оккупировали бассейн Сычуани. Таким образом, триумф области Гуаньчжун над Гуаньдуном и бассейном реки Янцзы отмечен завоеванием Цинями прочих Сражающихся царств, завершившимся в 221 году до н. э. Первые полтора века китайской имперской истории прошли под знаком этого свершившегося факта. В Гуаньчжуне, как протяженной пограничной области, состоящей из лёссовых высокогорий, гор и долин двух рек, при династии Цинь, когда шли войны с враждебными народами на ее севере и западе, а позже и на востоке, сложились мощные военные традиции. Эти традиции до сих пор еще признаются в ханьском популярном высказывании о том, что, мол, «Гуаньчжун поставляет генералов, в то время как Гуаньдун производит министров».

Область Гуаньдун на самом деле прославилась тем, что здесь оттачивалось искусство государственного управления и литературное ремесло выдающихся деятелей Китая. Все основные китайские философские традиции зародились на востоке, который остался центром книжного обучения. Эта область к тому же стала демографическим центром империи.

К концу периода Западной Хань здесь расплодилось полдюжины округов с населением больше полутора миллионов человек, а в это же время в трех соседних со столицей округах насчитывалось всего лишь по миллиону жителей в каждом. Из дюжины самых больших городов империи, за вычетом старой столицы и Чэнду, все остальные крупнейшие населенные пункты находились на востоке. Данная область числилась самой плодородной в империи с точки зрения ведения сельского хозяйства, а также центром ремесленного производства. Это подтверждается тем фактом, что восемь из десяти государственных ремесленных контор находились именно там.

Представлявшая меньшую важность, чем Гуаньчжун или Гуаньдун, область бассейна реки Янцзы обладала богатой историей и культурой, унаследованной от древнего царства Чу. В периоды позднего Чжоу и Сражающихся царств государство Чу находилось в сфере китайского культурного господства, но отличалось собственными традициями в искусстве, литературе и религии. Само восприятие царства Чу как обособленной сферы обозначено замечанием расстроенного советника Сян Юя в лице чуского полководца, который в конечном счете свергнет Циней: этот советник «услышал, что людей из Чу назвали всего лишь обезьянами в человеческих одеждах». В преданиях, посвященных особенностям районов с жарким климатом, населенных вспыльчивыми людьми, отмечается склонность народа Чу к насилию по малейшему поводу. Вразрез со всеми существующими стереотипами ханьский имперский дом возник в царстве Чу, и вкусы двора Западной Хань в одежде, музыке и поэзии пришли из традиции этой южной земли15.

Изначально в 897 году до н. э. образованное как мелкая вассальная территория, предназначенная для разведения лошадей в интересах августейшего дома Чжоу, княжество Цинь в следующие пару веков разрослось до самого края бассейна Хуанхэ. Так как все это происходило далеко на западе, с запада или юга Циням не угрожали никакие организованные противники, и к тому же их интересам служили естественные заграждения. В начале периода Западная Хань Цзя И отметил такое благоприятное географическое положение: «Территория Цинь ограждена от опасностей высокими горами и опоясана рекой Хуанхэ, и тем самым это царство защищено со всех сторон»16.

Первое вооруженное вторжение Циней в центральные области Китая случилось в 672 году до н. э. Но только после того как в IV веке до н. э. они укрепили свое положение на западе через покорение соседних племен, правители Цинь начинают откровенно выступать среди Сражающихся царств в качестве политических соперников. На протяжении последующих полутора столетий Цини разгромили всех своих противников. В административном отношении их новая империя состояла из 36 округов, в свою очередь делившихся на тысячу с лишним уездов. Таким путем по всему китайскому миру Цини установили свое прямое правление на всех своих вновь обретенных территориях17.

Окончательный военный и политический успех Циней основывался на аграрных реформах, провозглашенных в середине IV века до н. э. главой правительства Шан Яном. Начиная с 350 года до н. э. циньское правительство формально признало право собственности отдельных семей земледельцев на землю, а также их право купить и продать земельный надел. Одновременно началось поощрение переселения семей из княжеств с избыточным населением на востоке в малонаселенное княжество Цинь. В обмен на признание частной собственности на землю земледельцев обязали платить налоги и предоставлять государству услуги, прежде всего нести воинскую повинность. Центральный район княжества Цинь в долине реки Вэй поделили тропами и обводнительными канавами на одинаковые участки земли, которые намечалось предоставлять в качестве вознаграждения или поощрения за проявление лояльности правительству. Такое преобразование структуры пахотных земель княжества Цинь и привязка его народа к той структуре легло в основание укрепления авторитета всего государства.