Дивизионные разведчики наткнулись на минное поле, обнаружили себя. Фашисты утроили бдительность. Но командир дивизии приказал взять «языка» именно на этом участке фронта — около местечка Красный бор, под Ленинградом.

Разведчики, сгрудившись вокруг командира роты, вот уже больше часа по карте изучают местность у села. Особенно вглядываются они в подходы с юга к поселку, где перелесок, большой овраг, где за траншеями и колючей проволокой гитлеровцев обозначены огневые точки.

…Пятьсот метров заснеженного поля отделяют траншеи наших войск от врага. За «ничейной» полосой, на подступах к обороне гитлеровцев минное поле, дальше — лес. Что там в лесу? Какая система огня? Где артиллерийские и минометные батареи? Каково моральное состояние врага? Прибыли ли подкрепления?

Чтобы получить полные ответы на эти вопросы, нужны «языки». Но опять, какие они будут? Вопросы немалые, тут хорош был бы и один «язык» — штабной офицер чином повыше. Но где и как его взять?

Взвесив все «за» и «против» было решено — разведка боем. Бой начать внезапно, дерзко, с артиллерийской подготовкой, ошеломить противника, вынудить его раскрыть систему огня, уточнить резервы и «под шумок» прихватить «языка». Выполнить эту задачу поручили роте разведчиков Бахрама Равшанова.

Еще ранее было установлено, что с наступлением темноты гитлеровцы проводят смену нарядов, ужинают, не ожидая активных действий со стороны наших войск. Именно это время и было определено для внезапного нападения. Разведрота четыре дня тренировалась во взаимодействии с частями обеспечения. Наконец, командир роты отобрал сорок человек для ночной атаки. Сильных из сильных, смелых из смелых, расчетливых из расчетливых разведчиков…

Операция готовилась в глубокой тайне. Старшина роты, доложив о боевой готовности бойцов, хотел еще что-то сказать, потом замялся. Командир разведроты подбодрил его: «Говори, говори».

— Пошлите меня с группой захвата, — просяще проговорил старшина Стрельников. — Она действует в центре, выполняет глазную задачу — врывается в расположение противника и в рукопашной захватывает «языков». Вот эту задачу поручите мне. Сам подберу ребят, заместителем возьму Равшанова. Парень смекалистый, смелый, решительный… Еще возьму ребят-комсомольцев с хорошей хваткой разведчиков — «языки» будут на подбор!

Командир роты задумался: возглавить группу захвата он уже поручил командиру взвода — младшему лейтенанту, только прибывшему из училища. Помолчал, помолчал и неожиданно произнес: — Быть по-твоему, старшина, уговорил! Собирай группу!

Довольный, старшина пулей вылетел из землянки командира.

— Борис! — крикнул он, увидя в ходе сообщения Равшанова (Бахрама фронтовые товарищи звали Борисом). — Борис! Поздравляю!

— С чем?

— С хорошей работенкой!

— А с кем иду?

— Со мной.

— Согласен!

— Тогда поговори со своими земляками!

В разведроте было еще три бойца из Коканда. Выпадет минутка свободная, сядут земляки по-восточному, дом далекий вспоминают, обсуждают последнюю вылазку…

— А я уже говорил с ними, — ухмыльнулся Бахрам.

— Говорил?

— Говорил!

— Все в порядке? Задачу разъяснил?

— А как же! Заверили, действовать будем так, чтобы боевая слава наша дошла до Ферганы, чтобы там сказала: «Молодцы джигиты наши!»

Последний отдых перед боем… Стемнело. Сорок разведчиков в белых халатах, соблюдая осторожность, мелкими группами миновали по проходам свое минное поле, перешли небольшую балку с низким кустарником, заняли намеченный рубеж для атаки. Теперь оставалось одно: ждать сигнала.

Затаившуюся тишину взорвал артиллерийский залп: начался мощный артналет. Огненные смерчи взрывов выросли у вражеских траншей. Со всех сторон заговорили пулеметы. Ракеты рассекали небо, вырывая из темноты ночи кустарник, лес, поле, покрытое снегом, овраг… Враг основной огонь сосредоточил по правому флангу: этот участок закрыла дымовая завеса, и фашисты, видно, решили, что главная опасность грозит оттуда.

Подан сигнал к атаке, бойцы рванулись вперед. Артиллерия сопровождает разведчиков, огненный вал идет впереди их. Такое содружество пехоты и артиллерии сложилось еще в период Сталинградской битвы.

Именно там солдаты подружились, «сблизились» с артогнем.

Вот и сейчас артиллерия бьет по траншеям, и следом разведчики врываются туда. Артиллеристы переносят огонь, их корректировщики здесь, в первой группе атакующих.

Вражеские солдаты, укрывшиеся от разрывов снарядов, не успели вылезти из укрытия: группа захвата старшины Стрельникова забросала траншею гранатами.

Недалеко от Равшанова застучал пулемет противника. Борис прикинул — граната достанет. Метнул. Взрыв был глухой, значит попал в окоп, да и стрельба прекратилась. Оглушенный взрывом, гитлеровец стоял на четвереньках, пытаясь подняться со дна окопа. Равшанов, как тигр, прыгнул к нему, удар прикладом — и враг лежит. Еще доля минуты — и тяжело дышащий гитлеровец уже был «в пути»: его тащили солдаты прикрытия.

«…А где же старшина? В рукопашной да еще ночью, найти друга — дело трудное. Старшина с бойцами пробивался к блиндажу… Даешь туда!»

Как ночное приведение появился Бахрам у входа в блиндаж. Оттуда выскочил немец, держа две гранаты в руках. Равшанов прыгнул ему на спину. Завязалась борьба. Гитлеровец что-то кричал, звал на помощь. Но «на помощь» пришел старшина Стрельников. Его удар прикладом по голове «уговорил» немца.

Ударом ноги Равшанов распахнул дверь блиндажа и дал на русском языке команду: — Гады, вылезайте! — А потом для прочности добавил: — Драй гот мутер! Хенде хох!

С поднятыми руками из блиндажа вылезли два немца. Старшина приказал Равшанову с двумя бойцами доставить пленных на свои позиции. Медлить было нельзя. Бахрам знал, что пока они не доставят немцев в штаб, не будет команды на отход…

Шальной осколок задел ногу, стало труднее ползти… Да еще эти живые тяжелые «мешки». Последним усилием воли Бахрам открыл глаза и увидел, как впились в небо три желтые ракеты. Отход!

Когда старшина Стрельников, перевалившись через бруствер, упал в свою траншею, первым его вопросом был: — Борис жив?

— Равшанов?

— Да, да!

— Жив, только одну латку придется ему поставить.

— Нога цела?

— Цела! Дойдет на ней солдат до Берлина!

На другой день всем участникам ночного боя были вручены правительственные награды.

Разведывательный дозор скрытно подошел к Одеру. По реке спокойно плыли гитлеровцы на баржах. Пять мин, выпущенных по «плывущим целям», похоронили их в холодных водах. Река — широкая, метров двести, а то и больше, на первый взгляд. По реке плыли льдины, трупы, ящики… Противоположный берег был крутой. Оттуда гитлеровцы открыли сильный огонь.