– М-м-м… я опять завалила основы дыхания?

– Это очень важная информация для Ордена, – одобрительно кивает Якоб. – Можем расходиться.

И они оба смеются.

– Ну же, Масон, мне нужна информационная бомба. Подумай об этом и расскажи мне во время ну-вара!

– О, только не говори, что тут танцуют эту древность! – восклицает Брайт.

Музыка стихает, все расходятся, ищут столики с напитками.

– Демонстрационная часть обычно состоит из трех танцев. Этот, потом нувар и гонт. Умеешь?

– Да, – раздраженно тянет Брайт. – Катастрофа. Особенно гонт, хуже нувара.

– Зато потом можно просто развлекаться.

– Ты не обидишься, если на этом мы и закончим? – морщится она.

– Вовсе нет. Станцуем гонт, демонстративно попрощаемся с моими родителями, и я тебя провожу. Идет?

– Идет. – Брайт улыбается и послушно идет к бару, чтобы взять напитки.

Сирены больше не видно, а Бэли Теран выглядит злой и потерянной. Брайт пытается пересчитать количество своих врагинь. Марион Порт, подруга Теран, явно смотрит с ненавистью. При этом она сжимает руку Энграма. А еще дерзкая девчонка с большим ртом и удивительно широким носом, тоже из компании Те-ран, просто просверливает в голове Брайт дырки.

– Почему они на меня так смотрят?

– Кто? А-а… Марион обещают Энгу в невесты, он отказывается из‐за тебя. Ну, так, по крайней мере, говорит. Полагаю, Марион не очень довольна, но могут быть и другие причины, не знаю, что ты ей сделала. А Айрен… это уже моя невеста. Ну, потенциальная.

– Надеюсь, они не набросятся на меня ночью всей компашкой…

– Ты неприкосновенна, – вдруг произносит Якоб. – Пока жив твой отец. Это его условие. Если с тобой что‐то случится…

– Как он узнает?

Якоб пожимает плечами.

– Он был очень убедителен, утверждая, что всё узнает. Отец не сомневается в его словах, так что, полагаю, это правда. Всем детям Ордена запретили касаться тебя.

– А Бэли…

– Сходит с ума, не обращай внимания. Ну что, готова к нувару?

Брайт вздыхает и подает руку. Рисунок танца чрезвычайно сложный, но достаточно привычный, чтобы не путаться. В Дорне такое любили. В доме князя танцы устраивали на улице, много пили, ели, и это всегда было весело. Отец обожал такие вещи и таскал с собой дочь, но с тех пор прошло много лет и обстановка теперь совсем не дружеская.

– Ты неплохо двигаешься, – улыбается Якоб.

– Я вообще не понимаю, почему вы, траминерцы, танцуете этот танец, – фыркает Брайт. Они с Якобом соединяют руки и по очереди обходят друг друга по кругу. – Это дорнийская культура.

– Танец из Пино!

– Дорн ближе к Пино, чем Траминер.

– Единственная пинорка осела в Траминере!

– А жить уехала в Дорн!

– Слухи.

– Не думаю.

И они смеются. Опять. Тут же в груди вспыхивает такой приступ ревности, что Брайт не сразу понимает, что он принадлежит Рейву, а не ей. Хейз и Блан танцуют рядом, в соседнем круге, а значит, могут оказаться совсем скоро слишком близко.

– Эй, Блауэр, мы присоединимся? – тут же слышит Брайт. Это Энграм и Марион Порт предлагают встать с Брайт и Якобом в четверку.

– Они уже обещали, – медленно произносит Хейз, почему‐то оказавшийся совсем рядом.

Круги распадаются, формируются четверки. Энграму ничего не остается, как пожать плечами и удалиться. Шеннен, Рейв, Якоб и Брайт вытягивают левые руки, соприкасаются кончиками пальцев и идут по кругу. Брайт задерживает дыхание, старается не смотреть в сторону Рейва, но из‐за этого никак не может сосредоточиться на собственных шагах и все‐таки дергает в его сторону подбородком. И пропадает. Они вцепляются друг в друга взглядами так, будто даже если захотят – не смогут отвернуться. Брайт еле держится, чтобы не захныкать. Рейв еле заметно качает головой, мол, отвернись. Она умоляюще смотрит: не могу.… Пожалуйста… Ты первый. Фигура меняется, и выбора нет, но теперь они оба слишком часто крутят головами, чтобы снова поймать друг друга.

– Не пяльтесь, – бормочет Якоб.

– Да. Да, конечно, это… не то, что ты подумал.

Он коротко кивает, кладет руки Брайт на талию, и ее снова скручивает ревность, но, к счастью, она видит руки Рейва на талии Шеннен и платит той же монетой. Брайт молится, чтобы танец закончился поскорее. Это невыносимое соседство. Снова квадрат, а потом самое сложное – на две фигуры поменяться парами. Брайт ослепляет, когда она вспоминает это. С каждой секундой все страшнее, но итог неизбежен.

– Иди, – подталкивает Якоб.

Брайт оказывается в руках Рейва слишком неожиданно, и, пока остальные расшаркиваются и кланяются, эти двое просто друг на друга смотрят.

– Талия, – шипит Брайт, понимая, что вот-вот нужно будет начать танцевать. – Рейв, ну же!

Он осторожно, слишком медленно кладет руки на талию Брайт, и она судорожно вдыхает воздух. Сквозь тонкий шелк прикосновения – как ожоги. Ноги неминуемо подкашиваются, и приходится держаться за плечи Рейва и все равно делать шаг… второй. Музыка помогает идти дальше. Рейв усмехается:

– От тебя пахнет одеколоном Якоба.

– А от тебя какими‐то сладкими… – Она хочет сказать «паршивыми духами», но не решается. Это было бы низко и жалко.

На губах Рейва все равно улыбка победителя. Он кружит Брайт очень легко, она даже не чувствует, как делает шаг за шагом. Рейв чуть ниже Якоба, он более гибкий, техничный. Оказаться в его руках – как будто освободиться после жарких и уютных объятий Якоба, которые теперь кажутся душными и липкими.

– Не танцуй гонт, – шепчет Рейв.

– Почему?

– Сама знаешь.

– Нет. Ничего я не знаю.

Пальцы Рейва напрягаются, Брайт жмурится. Места прикосновений пылают, в горле сохнет. Она дьявольски соскучилась. Она хочет снова почувствовать себя в безопасности, как бывает рядом с ним. Побыть минутку самой собой. Той, кем она была в понедельник ночью. Счастливой, свободной, лю… нет. Не так. Не любимой. Другое слово, должно же оно быть. Залюбленной? Влюбленной? Нет. Не то. Она тратит энергию на поиск слов, чтобы не смотреть Рейву в глаза, но он сам легко толкает ее подбородок вверх пальцем, почти незаметно, мимоходом. Взгляды пересекаются.

– Я соскучился. – Она читает по губам.

– Очень. – Он читает по губам.

Пары распадаются, и Брайт спешит к Якобу, который теперь кажется настоящим спасением.

– Нувар меня просто вымотал, – жалуется она. – Пить хочу.

– Понял, идем! С тебя секрет, не забывай!

Они завершают танец реверансами, благодарят друг друга и идут к столу с напитками, чувствуя на себе взгляды толпы.