Распахнув двери, я почти упала в руки мужа, который тут же широко улыбнулся и крепко прижал меня к себе.

— Дорогая, только не говорите, что вы весь день простояли под дверями!

— Нет, я простояла на балконе, — призналась я и, дрожа от нетерпения, выдохнула: — Что сказал епископ?

— Может, мы сначала войдем? — тихо засмеялся он. — Я бы выпил вина.

— Массимо! — гневно воскликнула я, и муж увлек меня за собой в холл.

— Епископ был мягко сказать, озадачен. Долго всматривался в королевскую печать, кашлял и двигал бровями, — Массимо даже продемонстрировал, как он это делал, смешно морща лицо. — А потом поинтересовался, почему тогда венчание происходило тайно, под покровом ночи.

— И?

— Я сказал, что обесчестил вас, ваша светлость. Сказал, что нас застали в постели и свидетелями этого позора стали не только мои родственники, но и слуги. Чтобы не дать слухам и разговорам испортить репутацию бедной девушки, мне пришлось как можно скорее жениться на ней. Конечно, у него были вопросы к документу об опеке, но на нем стоит королевская печать и вряд ли епископ наберется смелости, чтобы спросить у королевы лично, когда покойный барон ди Кантини умудрился так близко пообщаться с Ее Величеством и попросить ее взять на себя такую обязанность в случае его смерти.

— А нотариус не проговорится, что эта бумага состряпана совсем недавно? — я все еще не могла поверить в свое счастье.

— Нет, этот человек не станет порочить королеву, а Виктор вряд ли станет копаться в этом. Он не дурак и все поймет, но обвинять свою жену в подлоге документов — даже для него чересчур, — Массимо взял меня под руку и повел в гостиную. — Королева разыграла отличную партию. Будем надеяться, что она действительно знает, как усмирить его гнев.

* * *

В кабинете короля все окна были распахнуты настежь и светлые шторы парили по комнате, как саваны привидений. На их фоне Виктор выглядел впечатляюще — обтянутый синим бархатом, с развевающимися темными волосами, он был похож на бога войны.

Орландо стоял перед королем и сходил с ума от страха — сюзерен был в ярости. Виктор смел со стола все бумаги, чернильницы, перья и карты и вцепившись в спинку кресла побелевшими пальцами, смотрел на него гневным взглядом.

— Что значит — епископ признал брак? — наконец прошипел он. — Письмо Папы уже не имеет силы для епископов? Это бунт?

— Епископ должен разобраться на месте, выслушать все стороны… — испуганно произнес слуга, страшась этой бури. — Такие правила…

— И в чем он разобрался?! Что могло изменить ситуацию? Венчание прошло втайне, объявления о помолвке не было, родители девушки умерли, опекунов нет…

— Есть, — Орландо сглотнул комок, сдавливающий горло и хрипло произнес: — Королева…

— Что?! — лицо короля вытянулось, а брови сошлись на переносице. — Ты что такое говоришь?! Как Маргарита может быть опекуном женщины, которую не знала лично?!

— Да, это так, — слуга опустил глаза, чтобы не смотреть на гнев Виктора. — Вам лучше самому узнать у королевы, как такое могло произойти. Епископ показал мне бумаги, на которых стоит королевская печать и сказал, что напишет письмо Папе и объяснит, что произошла ошибка.

— Я обязательно поинтересуюсь у венценосной супруги, что за странные вещи творятся вокруг нее, — король взял в себя в руки и теперь говорил спокойным и холодным голосом, предвещающим беду. — Где она?

— Королева в саду, читает, — быстро ответил Орландо, чувствуя облегчение, что гнев короля переместился на другой объект. — Пригласить ее к вам?

— Нет. Я сам спущусь в сад, — прошипел Виктор и заложив руки за спину, вышел из кабинета.

Он стремительно шел по садовым дорожкам, готовый в этот момент на все. Если жена пошла против него, то это можно было расценивать как бунт. Что ж… она это затеяла зря и расплата будет очень жестокой. Виктор вспомнил все королевские резиденции, находящиеся в самых отдаленных уголках Энталии — он будет милостив и позволит Марго выбрать любую из них. Год одиночества — достойное наказание для непокорной супруги.

Сад был пропитан пряным ароматом роз, и лёгкое дуновение летнего ветерка проносилось между аккуратными кустами, разбавляя его тяжелым запахом отцветающей лаванды и тонким благоуханием розового шиповника. Слышался женский смех, лай собак и плеск воды, рассекаемой веслами. Но Виктор не замечал полуденной прелести и снедаемый гневом, шагал все быстрее.

— Ваше Величество, — король остановился в метре от шезлонга, на котором полулежала Маргарита, и еле сдерживая ярость, спросил: — Вы уделите мне несколько минут вашего драгоценного времени?

— Да, конечно, — она отложила книгу и подняла на него чистые, полные искренности глаза. — Я сама хотела поговорить с вами, но вы пришли первым, поэтому прошу вас.

Виктор молча смотрел на нее и вдруг в его голове промелькнула странная, но очень болезненная мысль — Марго похорошела. Что случилось? Он жадно осмотрел ее с головы до ног и похолодел… нет… нет…

Нежный румянец, сияющие мягким светом глаза, чистая, прозрачная кожа, блестящие локоны, обрамляющие лицо «сердечко»… Милое платье из светлого шифона с манящим, слегка прикрытым кружевом декольте… Святой Франциск! Да королева расцвела! У нее есть любовник. Вот причина столь разительных перемен…

— Я желаю объяснений! — Виктор шагнул к королеве и тут же отпрянул — жена пахла иначе! Не тем сладким ароматом сирени, который она так любила а чем-то нежным и таким притягательным… — Ваше Величество!

— Да что случилось? — она недоуменно выгнула бровь. — В чем я должна объясниться?

— Вы, наверное, считаете, что я дурак, да? — король обошел вокруг королевы раз, потом другой и остановился в нескольких сантиметрах от нее. Носки его сапог коснулись края ее платья, но Марго не двинулась с места, принимая вызов.

— Нет, не считаю, — медленно произнесла она, глядя в его пылающие глаза. — Вы можете сказать, что происходит?

— А мне кажется, что это с вами происходит нечто странное, дорогая Маргарита… — Виктору казалось, что если он узнает, что у жены есть любовник, то задушит ее без промедления. — Вы неверны мне?!

Королева удивленно смотрела на него и молчала, отчего он стал чувствовать себя неловко.

— Почему вы так решили?

— Я бы посоветовал вам не скрывать правды — когда я ее узнаю, будет хуже, — процедил король. — Кто он?

— Я не могу сказать кто это, — Маргарита принялась обмахиваться веером. — Нет, это невозможно.

— Почему?! — король был уже не в силах сдерживать раздражение. — Бесстыдница!

— Потому что я не знаю — мальчик это или девочка, Ваше Величество, — тоже прошипела ему в ответ королева и добавила: — И? Что? Бросите меня в темницу? Отправите на плаху?

Виктор смотрел на жену и не понимал, что она говорит. Какая девочка? Какая плаха?