— Она тебе сказала?

Моя сестра кивает. — Она рассказала нам все сегодня вечером. Майкл, он собирался убить нас, если она не пошла бы с ним. Она не хочет выходить замуж за Игоря. Ты же знаешь это, да?

Скрытый намек в словах моей сестры не ускользнул от меня. Роуз действительно рассказала им все. Включая мое поведение на пляже и мои жестокие, наивные обвинения. Меня охватывает стыд, гасящий пламя и заставляющий покориться. — Я знаю.

Дмитрий встречается со мной взглядом за плечом Габриэллы. — Полночь будет меньше чем через два часа.

— Майкл, нам нужно двигаться, — говорит папа, кладя руку мне на плечо и нежно сжимая его. — Подумай о Роуз и Лиаме.

Ему не нужно мне этого говорить. Они были единственными, о ком я думал с тех пор, как они снова ворвались в мою жизнь. Я защелкиваю нож и отступаю назад, делая глубокий вдох, чтобы снова сосредоточить свой разум и сосредоточиться на том, что будет дальше. — Габриэлла, оставайся здесь ради Энцо. Я пошлю людей охранять больницу, — я перевожу взгляд на сестру и прищуриваюсь на Дмитрия. — Тебе, наверное, тоже стоит остаться. Тебе не стоит быть в той церкви сегодня вечером. Я могу принять тебя за врага.

— Уверяю тебя, я кто угодно, но не такой.

— Это еще предстоит выяснить.

Мы поворачиваемся, чтобы выйти из больницы, когда папа останавливается и оглядывается через плечо на Габриэллу и Дмитрия.

— Волков? — русский выжидающе поднимает голову. — Не думай, что мы не поговорим о том, как именно ты дружишь с моей дочерью.

Роуз

— Вылезай из машины, — уставившись на охранника, я не сдвинулась с места.

— Пока не узнаю, все ли в порядке с Энцо и Габриэллой.

— Кто? — мужчина ухмыляется, словно ему только что рассказали анекдот.

Мое лицо искажается в хмуром ухмылке.

— Это не смешно.

Он пожимает плечами, и в этот момент в ночном воздухе раздается громкий голос моего отца. — Почему так долго?

— Она не выходит из машины, сэр, — кричит охранник через плечо.

— Розалин, немедленно вылезай из машины, или я позову своих людей и пристрелю Габриэллу!

И он это сделает. Потому что он достаточно сумасшедший, чтобы выполнить свою угрозу. Но, по крайней мере, я знаю, что Габриэлла не пострадала… пока.

Охранник смотрит на меня взглядом и приподнимает бровь, словно он действительно бросает мне вызов сделать другой выбор. Я отталкиваю его в сторону, вылезаю из машины и оглядываю пустую улицу и тротуар в поисках сына. Какой-то ублюдок-охранник отобрал его у меня, когда мы вышли из пентхауса, и я не знаю, куда он пошел. Насколько мне известно, он может быть уже на полпути из города или спать в другой машине, стоящей на обочине, совершенно не подозревая об опасности. В любом случае, он не у меня на руках и не во власти моего отца.

— Я хочу своего сына. Где он?

— В безопасности, — неопределенно отвечает папа. — Пока ты делаешь то, что тебе говорят, он останется таким.

— Откуда мне знать, что ты не лжешь?

— Потому что этот ребенок мне полезнее живым, чем мертвым. Но если ты не выполнишь свою часть сделки, ты больше никогда не увидишь этого мальчика. Ты меня поняла?

Он имеет в виду женитьбу на Игоре Михайлове. Такова была договоренность. Оставить пентхаус с ним, выйти замуж за этого больного старика, и он не причинит вреда моему сыну или моим друзьям.

— А как же Энцо и Габриэлла?

— Может, если ты поторопишься, я просто почувствую себя достаточно благодарным, чтобы прислать скорую помощь, — телефон папы зазвонил. Он проверяет его, а затем поворачивается к одному из своих людей. — Приехал Игорь. Давайте запустим это шоу в путь.

Папа загнал меня в угол, из которого нет выхода, и он это знает. Я совершенно беззащитна, когда все, что мне хочется делать, это сражаться. И я буду, потому что я не беспомощна. Я выжду свое время, и когда наступит подходящий момент, когда я буду знать, что мой сын и друзья в безопасности, я сбегу или пойду на дно, сражаясь, забрав с собой как можно больше этих придурков.

Когда я представляла свою свадьбу маленькой девочкой, я всегда представляла себе красивые цветы, развевающиеся ткани и комнату, полную наших самых близких друзей и семьи. Я шла по проходу, усыпанному лепестками роз, к любви всей моей жизни. Его лицо всегда было загадкой, но я помню его теплое присутствие. Спокойствие, которое окутало меня, было словно тяжелое одеяло комфорта. Мир от осознания того, что я именно там, где мне всегда суждено быть, с мужчиной, которого мне всегда суждено найти.

И на короткое время мне приснилось, что Майкл был тем мужчиной. Несмотря на все секреты и неотвеченные вопросы, я все еще хочу, чтобы он был. Я хочу, чтобы Майкл ждал меня в конце прохода. А не этот кусок дерьма, извращенец, ухмыляющийся мне, как будто он выиграл приз. Кем, как я полагаю, я для него и являюсь. Потому что всю свою жизнь я всегда была такой. Чем-то, что можно купить, чем можно владеть, чем можно управлять. То есть, до Майкла. Он первый, кто увидит меня настоящую. Увидеть девушку, скрывающуюся за именем. Увидеть девушку, запертую в темной клетке, жаждущую освобождения и снова почувствовать себя живой.

— Двигайся, — рявкает папа, подталкивая меня вперед.

Я спотыкаюсь на несколько шагов по изношенному ковру и усмехаюсь через плечо отцу.

— Маме было бы стыдно за тебя.

Папа протягивает руку и хватает меня за волосы, одним резким рывком оттягивая мою голову назад. Я не могу не вскрикнуть, прежде чем проглотить боль. Его глаза бледны, а зубы стиснуты, когда он плюет мне в лицо: — Ты сама навлекла это на себя. Я практически плачу Игорю, чтобы он женился на тебе.

— Тогда зачем беспокоиться? — я вырываюсь из его хватки и поворачиваюсь к нему лицом. — Лучше выдай меня замуж за Майкла. Ты ведь этого хочешь, верно? Крепкий брак между семьями Высокого Стола? Кто лучше, чем ДиАнджело?

Папа рычит. — Ты думаешь, я хочу быть связан с этой семьей? ДиАнджело — тонущий корабль, они просто еще этого не знают. А теперь, когда твой сын у меня, они просто потонут быстрее.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

— Мы можем поторопиться, Патрик? — рявкает Игорь по проходу.

Папа крепко сжимает мою руку и практически тянет меня по проходу. Он толкает меня вперед