Однако генерал не спешил выказывать радость: долгие годы службы приучили его с осторожностью относиться к подобным бумагам, которые вполне могли оказаться ловушкой для простаков. К чему бы, например, начальству в Главном тюремном управлении указывать конкретную должность для «новобранца», ежели смотрительских вакансий в округах вовсе нет? Разумеется, могла иметь место обычная канцелярская путаница: ну не в ту строку штатной ведомости глянуло начальство. Глянуло и вообразило, что такая вакансия существует!

С другой стороны, предписание из Петербурга могло быть намеком на кадровую замену. Не видишь, мол, старая перечница, что у тебя под носом негодный смотритель служит – а мы хоть и издалека, да видим! А ты тут гадай – кого убрать и освободить место для приезжего барона…

Генерал встал, прошелся по кабинету. Дойдя до окна, он вернулся к гостю и уселся – теперь уже не на свое место, а, напротив, в визитерское кресло.

– Милостивый государь, – наконец заговорил он, – должен вам заметить, что в предъявленном вами предписании имеется досадная путаница. Дело в том, что все шесть вакансий смотрителей поселений – по две в каждом из трех округов Сахалина – на сегодняшний день заняты. И перед нами, барон, стоит дилемма: либо новая вакантная должность в управлении островом, либо кадровая передвижка в штате и освобождение для вас указанной в предписании должности. Что будем делать, милостивый государь?

– Мне не хотелось бы, ваше высокопревосходительство, начинать службу с изгнания со своих мест кого бы то ни было. Правда, в Корсаковском округе, с которым я невольно ознакомился во время стоянки там «Ярославля», положение с кадрами, по правде сказать, ужасающее! Простите за прямоту, ваше высокопревосходительство, но, по моему глубокому убеждению, гнать в шею оттуда надо всех подряд! А если кого-то и оставлять, так только в арестантских бараках!

Ляпунов нахмурился: не успев приехать, «титуляшка» начал попрекать начальство кадровыми ошибками!

– Однако, с другой стороны, я не желал бы служить в том округе, весьма отдаленном. Прежде всего, потому, что это помешает мне выполнять еще одно предписание, полученное во Владивостоке от Приамурского генерал-губернатора, его высокопревосходительства Николая Ивановича Гродекова.

Час от часу не легче! Ляпунов, состоявший в прямом подчинении у Гродекова и неоднократно получавший от ближайшего начальства нарекания и выражения неудовольствия, меньше всего желал бы нарушить его прямое указание. Ох, не прост был «титуляшка», ох как не прост!

– А вы, как я погляжу, милостивый государь, любитель сюрпризов, – через силу улыбнулся Ляпунов. – Могу ли я узнать суть поручения Николая Ивановича, или сие есть служебная тайна?

– Какие же тайны могут быть от вашего высокопревосходительства? – удивился Агасфер. – Господин генерал-губернатор весьма обеспокоен состоянием преступности на острове. В его канцелярии мне показали целый архив жалоб – более 80 нераскрытых тяжких преступлений только с начала нынешнего года. Моя беседа с его высокопревосходительством происходила в присутствии председателя окружного суда, господина Черепанова, который также добавил свои претензии и к количеству тяжких преступлений на острове, и к низкому уровню их расследований здесь, на месте. Должен заметить, что и его высокопревосходительство, и господин Черепанов связывают рост денежных преступлений с пребыванием на острове некой Соньки Золотой Ручки. Меня уверили, ваше высокопревосходительство, что время отсутствия на Сахалине Соньки было ознаменовано резким спадом преступности!

– Вот как? У вас, милостивый государь, наверняка отличный послужной список и по линии сыскной полиции? – криво улыбнулся Ляпунов. – Однако должен вам заметить, сударь, что мои неоднократные обращения и к его высокопревосходительству генерал-губернатору, и в Санкт-Петербург по поводу введения в штат управления островом полиции розыска и специалистов по дознанию имели до сих пор нулевой эффект! Как, кстати, и у моего предшественника, генерала Мерказина…

– Как вы понимаете, ваше высокопревосходительство, я всего лишь исполняю волю начальства.

– И все же я не совсем понимаю, господин инспектор: чему вы сами желаете отдавать предпочтение? Решению проблем поселенчества или сыскной деятельности? И то, и другое – весьма хлопотные занятия. А уж как их возможно совместить – и вовсе трудно представить. Впрочем, – Ляпунов встал, давая понять, что трудная аудиенция закончена, – впрочем, мы наверняка еще вернемся к обсуждению этого и многих других, не сомневаюсь, вопросов. Отдыхайте с дороги, господин барон! Знакомьтесь с обстановкой, так сказать. В четыре пополудни я жду вас к обеду, не забыли? И вообще в любую минуту готов вновь принять вас и выслушать ваши соображения.

Ляпунов позвонил настольным колокольцем, и в кабинете мгновенно возник Марченко.

– Господину правителю канцелярии уже даны исчерпывающие указания о поиске квартиры для вас, милостивый государь. Владимир Николаевич, ты уже подобрал что-то приличное для нашего гостя?

– Так точно, ваше высокопревосходительство! Даже с вариантами-с!

Проводив гостя, Ляпунов некоторое время бездумно глядел в окно, выстукивая пальцами мелодию какого-то марша. Вздохнув, открыл левый верхний ящик стола и вытянул оттуда несколько сколотых страничек документа «Личный состав чинов всех ведомств по управлению островом Сахалин».

Документ этот генерал-губернатор знал практически наизусть, однако, когда он был перед глазами, думалось как-то свободнее. И Ляпунов принялся размышлять.

О том, чтобы выпускать из поля зрения свалившегося как снег на голову ревизора ГТУ, который на самом деле оказался не столько ревизором, сколько искателем места смотрителя поселений, да еще и доверенным лицом председателя Приморского окружного суда, не могло быть и речи. И без него у генерал-губернатора недругов и тайных врагов, бомбардирующих столицу доносами и кляузами, хватало. Стало быть, надо оставлять барона здесь, в Александровском, у себя на глазах.

Теперь – место службы. Места смотрителей 1-го и 2-го участков в настоящий момент заняты. Осипов и Реут, оба чинов не имеющие. Губернатор прикрыл глаза, вспоминая их лица: аудиенциями своих подчиненных он не баловал. Припомнил без твердой уверенности, но с убеждением: оба – наверняка завзятые картежники и пьяницы. Реут, кажется, женат… А Осипов?

Из другого ящика стола генерал достал толстый бювар с доносами и кляузами островных чиновников друг на друга. Ага, вот последняя кляуза на Осипова: «Покорнейше обращаю внимание вашего высокопревосходительства на то, что смотритель поселений 1-го участка Осипов подает негодный пример своими поборами, взимаемыми им с поселенцев по малейшему поводу и без оных. Будучи женат и имея законную супругу в Смоленске, г-н Осипов тем не менее имеет сожительниц, коих меняет с каждым сплавом…»

Хмыкнув, Ляпунов с треском захлопнул бювар: таковые грехи водились здесь практически за всеми чиновниками, приехавшими на Сахалин без своих благоверных. Кой черт, даже обремененные женами и семейством умудрялись грешить на стороне. Не выгонять же за это – человек при месте, худо-бедно обязанности свои исполняет.