Через четверть часа крытый санный возок уже у подъезда стоял, ямщик на облучке важно восседал. Мажордом ему адрес сказал, сам в возок уселся, рядом с Никитой.

– Эликсир не забыл?

– Обижаешь, в кармане.

Дом секунд-майора оказался невелик, в один этаж, зато недалеко от центра, в переулке за Гороховой, одной из трёх главных улиц Петербурга того времени. Мажордом в двери постучал. Открыла сама Александра Севостьяновна, радостно руками всплеснула.

– Захар Матвеевич! Рада видеть! А что в неурочный час?

– Мы не надолго. Вот, привёз к тебе человека.

– Проходите.

Оба разделись в сенях. В доме натоплено. Обстановка солидная, но видавшая лучшие времена.

– Шурочка, я на кухню пройду, попью чайку, а вы поговорите.

Как выяснил Никита, Александра постарше мужа была, пусть ненамного. А главное, что беспокоило, бесплодие. Никита – не лекарь, но решил, что от эликсира хуже не будет. Сбросит несколько годков, глядишь, всё сладится.

– Муж-то у меня дворянского рода, старинного – Аплечеевых.

Никита, хоть и слышал такую фамилию впервые, кивнул головой. Он достал склянку с эликсиром, объяснил, как принимать.

– Как закончится, скажете Захару Матвеевичу, я новый изготовлю.

Никита поинтересовался шрамами.

– Есть один, под коленом, два года назад поранилась. У нас из прислуги только истопник, он же дворник. Род мужа из обедневших служилых дворян, а государева служба жалованьем не богата.

Это точно. Деньги имели чиновники на гражданской службе, да и то только те, кто на «хлебных» местах сидел. Сколько уж он видел дворян из обедневших родов, кто сам в имении своём пахал, дабы прокормиться.

Никита откланялся. Захар Матвеевич с кухни вышел, лицо довольное.

– Баранки у них к чаю всегда знатные, мягкие, – сказал он, усаживаясь в возок. – Сладилось всё?

– А это время покажет. Ей эликсира на два месяца должно хватить.

– Лишь бы помогло.

– Пока осечек не было.

– Благодарствую, Никита Михайлович, что не отказал.

– Надеюсь, ты не забудешь.

– Как можно? Всё, что от меня зависит, сделаю.

Никита снова за книги засел. Иной раз глаза уставали, буквицы расплывались, спина болела, сидеть приходилось неподвижно в одном положении.

День шёл за днём, солнце пригревать стало, незаметно снег стаял. С тулупов на шинели и пальто перешли. Никита с мажордомом снова Аплечееву посетили. Когда женщина дверь открыла, мажордом восхитился:

– Ба! Неужели Шурочка! Расцвела, похорошела!

– Заходите, гости дорогие!

Захар Матвеевич снова на кухню, чтобы не мешать. Никиту интересовал рубец.

– Шрам не исчез ли?

– А должен?

Александра Севостьяновна отвернулась, подняла подол, долго искала шрам на левой ноге, потом на правой. Вид растерянный.

– Вроде на левой ноге был, – сказала она. – А сейчас не нахожу. Разве так бывает?

– Бывает. Эликсир такой, можно сказать – чудодейственный. Вот вам ещё склянка. Только никто знать не должен.

– Ой! А я приятельнице сказала, Анне Петровне.

– Коли проговорились, больше никто знать не должен. Эликсир нигде купить или достать по знакомству нельзя, редкостная вещь, по старинному рецепту сделана.

– Ох, язык мой – враг мой!

Когда ехали на возке назад, Никита спросил у мажордома:

– А кто такая Анна Петровна?

– Знакомая Шурочки. А ты разве про неё не слышал?

– Сегодня впервые. Проболталась твоя родственница.

– Ах ты, незадача. Лопухина её фамилия.

Что-то знакомое. Никита спросил:

– Слыхал я уже о Лопухиных. Не из того ли рода, что жена первая Петра Великого была?

– В самую точку! А Анна Петровна давняя приятельница нашей Шурочки. А ноне она в фаворитах самого императора.

Никита не сдержался, выругался. Имел он уже «удовольствие» встретиться с одним правителем – Борисом Годуновым.

Дело кончилось подвалом в Разбойничьем приказе. Зарок давал – не подходить близко к высокопоставленным особам. Правда, Анна Петровна не из императорской семьи.

Жене императора Павла I, в православии и замужестве Марии Фёдоровне, урождённой принцессе Вюртембергской Софии Марии Доротеи Августы, после многочисленных родов по настоянию лейб-медиков рожать впредь было запрещено по состоянию здоровья. Любвеобильный Павел завёл себе любовницу Екатерину Нелидову. Выпускница Смольного института любила танцы и обладала грацией чрезвычайной, как и обаянием. По словам современников, была маленького роста, пропорционального телосложения, умна, но дурна лицом. Была фрейлиной Марии Фёдоровны. Но в 1796 году произошла размолвка с Павлом, и Нелидова уединилась в Смольном.

Император довольно быстро нашёл ей замену в лице Анны Петровны Лопухиной. Помог ей переехать в Петербург, за счёт казны купил большой дом на Дворцовой набережной, 10. Отец её был назначен генерал-прокурором, а Анна жалована камер-фрейлиной. Невысокого роста (Павел и сам был невысок и женщин подбирал под себя), тактичная, скромная, имевшая красивое лицо, но недалёкого ума, обладала большим влиянием на императора. Забегая вперёд, в дальнейшем была выдана замуж за князя Гагарина.

Как и все женщины, увидев внезапно похорошевшую приятельницу, выведала – откуда такое счастье привалило. Та и скажи.

Никита о Лопухиной до слов мажордома не знал ровным счётом ничего. Подосадовал и забыл. Но в один день к воротам имения Безбородко подкатил экипаж, из него вышли два бравых гвардейских офицера и потребовали Никиту. Испуганный мажордом постучался в дверь подвала.

– Никита Михайлович, там до вас два гвардейских офицера. Требуют!

– От Безбородко?

– Вовсе нет. Выйди, не то они грозятся имение штурмом взять.

– Они хоть знают, чей это дом?

– А кто их спрашивал? Ещё побьют.

Никита сюртук набросил, вышел из дома. В самом деле, у ворот конный экипаж и два офицера. Один из амбалов-привратников их увещевает.

– Выйдет к вам господин. Вам же не назначено было? И не надо грозить. Это имение самого канцлера Безбородко.

– А нам всё едино.

Никита подошёл, представился.

– Садитесь, сударь! С вами желает говорить одна персона.

Никита решил подчиниться. Только к уху амбала наклонился.

– Беги к Александру Андреевичу, скажи об офицерах.

Никита уселся в карету, кони рванули. Офицеры сидели с каменными лицами. Никита не знал, куда его везут и к кому. Неужели Павел или Тайная канцелярия пронюхала об опытах, о мутации свинца в золото? Драгоценный металл нужен любой власти, на том держится государство, не только на штыках. Приготовился к худшему. Сожалел только об одном. Поторопился, не взял с собой видоизменённый состав, сжигающий человека, на которого попали капли снадобья. Но привезли его к величественному дому на Дворцовой набережной, недалеко от Зимнего дворца. Офицеры провели его через анфиладу комнат, остановились у дверей.