Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это Мира, надо ответить. Ступай жонглируй!
– Я же могу тебе позвонить, если что?
– В крайнем случае. А теперь катись отсюда! – Ева схватила телефон. – Даллас!
– Сейчас буду в управлении. Хотела сказать: обеих жертв пытали и убили ваши преступники.
– Элла-Лу Парсенс и Дэррил Рой Джеймс.
– Поймали?
– Нет, установили личность. Есть еще кое-что. Могу подойти к тебе.
– Лучше я. Через пять минут.
Она не заставила себя ждать. За дверью послышался стук каблучков. Когда Мира вошла, Ева протянула ей кружку цветочного чая.
– О, благодарю! Мой любимый!
– Не садись на этот стул, ты же знаешь.
– Да, сегодня весь день на ногах, пожалуй, сяду на твой, спасибо. – Мира неторопливо отхлебнула чай. – Нельзя сказать, что местные судмедэксперты делали свою работу совсем тяп-ляп, но заключения по обеим жертвам ошибочны. Характер ран оценен неверно. Что ж, у них меньше опыта и техническое оснащение похуже, можно понять.
– В обоих случаях нашлись люди – Баннер и жена второй жертвы, – которые добивались продолжения следствия. А местная полиция и ФБР отправили их восвояси.
– Согласна, однако версия случайной смерти объяснима. Тем не менее их убили. Девинтер сейчас пишет отчеты по обоим, во всех подробностях.
– Не сомневаюсь.
– Она послала запрос на эксгумацию останков Ноя Пастона.
– Придется все-таки угостить ее выпивкой!
Мира улыбнулась.
– А ты занята тем, что происходит сейчас, и остальное не важно…
Ева отрицательно покачала головой.
– Важно. Жертвы всегда важны. Я благодарна, что ты нашла время и добавила веса этому делу. Поставлю агента Звека в известность относительно ваших выводов и сообщу, что скоро будет готов отчет Девинтер.
Ева повернулась к доске, указала на Парсенс и Джеймса.
– Они заплатят за тех двоих, кому вы сегодня отдали свое время и опыт. И за Ноя Пастона. За всех! Кстати, у них есть ребенок…
– Прости, что? – Мира потрясенно поставила чашку. – У преступников ребенок?
– Маленький. Родила, пока Джеймс сидел за попытку украсть для нее кольцо. Истинная любовь.
– Ребенок все меняет! – Мира повернулась к доске. – Если они возят за собой по стране…
– Нет, Элла-Лу сбагрила дочь матери. Судя по датам, забеременела на свидании в тюрьме и родила до того, как Джеймс вышел. Заявилась домой, наврала, что начинает жизнь с чистого листа, стянула все, что плохо лежит, и уехала, бросив младенца. С тех пор ни разу не дала о себе знать.
– Джеймсу известно о ребенке?
– В свидетельстве о рождении записан как отец. Так и выяснили. Назвала девочку Дарра. Думаю, это от имени Дэррил.
– Понятно. – Мира медленно кивнула, переваривая информацию. – Родила ребенка, физическое доказательство любви, но не испытывала материнских чувств и не хотела возить с собой. У них сейчас что-то вроде медового месяца.
– Ага, мне это тоже в голову пришло. Теперь я ее знаю. Рождение ребенка преследовало цель еще крепче привязать Джеймса. Ребенок был и остается средством, не больше. Если мамаша сочтет, что он полезен, – вернется за ним, а так плевать она хотела.
Мира кивнула и отхлебнула чай.
Ева прекрасно поняла ее молчание и спокойно, потому что это больше не трогало, произнесла:
– Стелла родила меня, тоже преследуя цель. Терпела, потому что я была мала и временно непригодна для роли, которую мне уготовили. У Стеллы с Тройем и потом с Маккуином было что-то похожее на страсть Эллы-Лу к Джеймсу. Только Трой и Маккуин доминировали. А в данном случае всем заправляет Парсенс. Может, она это не выпячивает, позволяет Джеймсу думать, что он большой сильный мужчина, но на самом деле верховодит она.
– Роли могут меняться.
Ева покачала головой:
– Нет, я теперь ее знаю. Родила ребенка, бросила. Держу пари, в тюрьму на свидания ходила, как часы. Ждала его. Три с половиной года – не шутки!
– Они думают, что это любовь, которая бывает раз в жизни. Для них это любовь.
– Да, и Парсенс пойдет на все, чтобы его удержать. Он романтик, поэтому, когда кольцо сомкнется, может пожертвовать собой ради нее. Называет ее своей Джульеттой. Любит Шекспира.
– И не понимает, что «Ромео и Джульетта» – трагедия, а не любовная история. Да, есть вероятность, что он умрет, защищая ее, но вряд ли они решат покончить жизнь самоубийством. По крайней мере, она. Ими движет не желание славы и даже не кураж смерти. Это любовь, сексуальная связь, усиленная садизмом. А чтобы любить, надо жить.
– Учитывая все это, как думаешь, Кемпбелл еще жива?
Взгляд Мира скользнул по фото на доске.
– Вероятность выше, чем я предполагала утром. Сколько это продлится… Во всех убийствах, которые они совершали в городах, трупы небрежно выбрасывались без малейших попыток спрятать. Не вижу причин, почему в Нью-Йорке они изменили бы тактику. Следовательно, пока нет тела, она жива.
– Еще сутки или полтора максимум. Надоест, и захочется новенького.
– Согласна.
Ева прошлась до узкого окна и обратно.
– Если дать СМИ их имена и фото, есть шанс, что их опознают. С другой стороны, они увидят себя по телевизору, убьют захваченных и сбегут. Ими движет не желание славы, – повторила Ева.
– И снова соглашусь. Нелегкий выбор.
Ева никак не могла решиться…
– Не буду ничего сообщать СМИ, если только не поступит приказ. Я и федералов не спешила уведомлять, потому что они могут пойти этим путем. Поддержишь меня, если что? Для тебя решение тоже непростое.
– Да нет, все в порядке. Я думаю, что преступники в случае огласки постараются свести к минимуму ущерб и сбегут из Нью-Йорка.
– Мы сужаем квадрат поиска – хоть и слабое, а утешение. Баннер и Бакстер нашли две точки, где их видели, в квартале друг от друга. Петля затягивается.
– Напишу отчет. – Мира допила чай и встала. – Я знаю в ФБР пару-тройку шишек. Поговорю.
– Если это не поможет, ничто не поможет. В любом случае сутки выиграем. А больше у Кемпбелл, пожалуй, и нет. Маллигана, скорее всего, прикончат вместе с ней или сразу после. Если у меня будет день-полтора, должно хватить.
– Буду добиваться тридцати шести часов.
– Спасибо!.. У тебя усталый вид.
– О да! Закончу тут кое-что и – домой. Попрошу Денниса сделать мне массаж стоп.
– Шутишь?
– Он делает абсолютно фантастический рефлекторный массаж! Кстати, ты тоже уставшая…
– Вряд ли Рорк разбирается в рефлексотерапии.