квартиру в профессорской резиденции, а Саонсы — к себе в общежитие.

Говорить никому не хотелось. Да и слова были лишними. Скоро он улетит. Насовсем. Никакого «если» не будет. Судьба — не благотворительница, она не подарит им еще одного свидания со Звездным императором. Разве что теперь они знают, куда ему можно писать.

Решение

Лаон первым вошел в их отсек, зажег свет — и без сил опустился в кресло в гостиной. Он ощущал себя одновременно и переполненным чувствами, и совершенно опустошенным. Будто одну душу вынули, другую вложили, но она еще не прижилась.

Илассиа села в другое кресло. Однако не отдалась изможденной расслабленности, а приняла напряженную позу, словно бы готовая в любой момент вскочить и куда-то бежать.

— Доченька. Что ты скажешь?.. — спросил Лаон после невыносимо затянувшегося молчания.

— Папа… Я — погибла. Это — всё. Оно самое. «Йоннайо». Утонуть-захлебнуться. Меня больше нет.

— Не пугай меня, Ласси!

— И других мужчин больше нет.

— В каком смысле?

— Я люблю его. Только его. Навсегда. Остальные — не существуют.

— Даже я?..

— Ты — мой папа. Я не про то. Для меня теперь невозможно посмотреть на кого-то еще. Кроме Звездного императора.

— Он не хочет, чтобы мы его так называли.

— Неважно. Он — то, что он есть. Такова его суть. Мы вручили ему наши души. Он принял наш дар. Теперь мы взаимно связаны.

— Вряд ли господин профессор Джеджидд одобрит подобные выводы. Он весьма дорожит своей анонимностью и своей свободой жить так, как он хочет. И он в своем праве.

— Я вовсе не собираюсь преследовать его здесь, искать с ним свидания перед отлетом на Тиатару, признаваться в любви… Это было бы дико и глупо. Такими безумствами я ничего не добьюсь. Он отвергнет меня как назойливую попрошайку.

— А что же ты сделаешь?

— Папа, я жить без него не могу. И не буду.

— Ласси!!

— Не бойся, я не покончу с собой. Но я должна быть там же, где он. Тиатара — так Тиатара. Мне все равно.

— Каким образом ты туда попадешь?

— Он же сам рассказал, что планета мало изучена. И там есть межгалактический Институт, занимающийся биологией. Значит, можно добыть стажировку туда. Я сменю свою тему, приготовлю проект и подам документы. Немедленно. Завтра же!

— Не успеешь.

— Ладно, на днях. Проект действительно должен пройти апробацию.

— Может быть, дорогая, из этого что-то получится. Только… ты там окажешься совершенно одна. Без меня.

— Папа, милый… Там есть уйлоанцы. Я смогу с кем-нибудь подружиться. Возможно, с той самой госпожой Ильоа, его старшей сестрой. Подружилась же я с твоей… Баллайной.

— Ласси, она совсем не моя. Мы просто друзья и родственники.

— Знаю, знаю… Не надо. Я видела. И давно уже всё поняла. Впрочем, это нисколько не важно. Главное, я умею общаться со светскими дамами. Ведь я хорошо воспитана, да? Я умею держаться?..

— Для «девочки с маяка» — идеально. Как это выглядит с точки зрения императорского этикета, не знаю.

— Научусь. Я способная.

— Ты надеешься, он обратит на тебя внимание?

— Он уже обратил.

— Не путай учтивость с сердечностью. Наш повелитель был предельно учтив, однако четко обозначил границы возможного и невозможного. Он не хочет пускать в свою частную жизнь посторонних.

— И всё-таки рассказал про семью, про сестёр, про племянницу… Ты заметил, что он ни словом не упомянул о супруге или невесте?

— А зачем он должен был о них упоминать? Да, скорее всего, он еще не женат, однако вполне может быть обручен с какой-нибудь знатной девушкой или собственной ученицей — и после триумфальной защиты докторской вернется домой и сыграет свадьбу.

— Не пугай меня! Не хочу в это верить.

— Не учитывать это нельзя. Он не юноша. Зрелый мужчина.

— Папа, мне всё равно. Повезет — я добьюсь взаимности и стану его женой. Не повезет — всё равно буду с ним. Я готова пойти хоть в наложницы. Это вовсе не страшно и даже не стыдно, если любишь всерьез.

— Разве ты еще не поняла, что он — не из тех, кто податлив на обольщения?

— Тем сильнее я им восхищаюсь и тем больше люблю.

— А если он отвергнет тебя?

— Постараюсь, чтоб не отверг. Или… просто останусь поблизости. Чтобы видеть хоть изредка. Перекидываться парой слов. В этом он не сможет мне отказать. У меня есть право обращаться к моему императору. По любому вескому поводу.

— К господину профессору, Ласси.

— Его настоящее имя — Ульвен Киофар. Ах, до чего же это прекрасно! И, по-моему, хорошо сочетается с моим. «Ульвен и Илассиа»… Да?

— Пустые фантазии.

— Я превращу их в реальность!

— Похоже, детонька, ты не собираешься спрашивать ни совета, ни разрешения у отца…

— Папа, прости. Невозможно противиться зову судьбы. «Соллис аккэй». Он полюбит меня — либо я там погибну. Но буду знать, что я попыталась добиться счастья.

— Что же, птичка. Ты оперилась и расправила крылья. Лети!

Постскриптум

«Многочтимому профессору Джеджидду, Тиатарский Межгалактический колледж космолингвистики.

Несказанно почитаемый коллега и драгоценнейший друг, не осмелюсь скрыть от Вас важной новости, касающейся моей дочери, Илассиа Саонс. Вдохновленная Вашими рассказами о неизученных пространствах Вашей прекрасной планеты, она составила план своей стажировки в Институте Тиатары, и получила грант и стипендию для соответствующей стажировки с условием предоставления материалов в Межгалактический совет по научным связям разумных миров и последующей защиты магистерской диссертации по биоэтике.

Илассиа уже покинула Виссевану, попросив меня не докучать Вам лишний раз и не обременять Вас неуместными просьбами о какой-либо помощи. Разумеется, никакого Вашего участия в ее обустройстве на Тиатаре мы вовсе не ожидаем, оно совершенно излишне, коль скоро Илассиа предоставлены все возможности. Однако, позволю себе напомнить Вам, что мы с дочерью до сих пор никогда не разлучались надолго, она не знает на Тиатаре никого, кроме Вас, и я очень надеюсь, что наша встреча на Виссеване не окажется в ее жизни единственным воспоминанием о Вашей великодушной любезности.

С нижайшим церемониальным поклоном, бесконечно преданный Вам почитатель, коллега и друг — Лаон Саонс».

В доме супругов Иллио и Ильоа Сеннай раздался звонок.

Иллио дремал под навесом в шезлонге, Ильоа сидела в гостиной, просматривая на экране девайса фасоны платьев, присланные мастерицей для предварительного заказа. Кремовое — себе, розоватое с сизыми клиньями — дочке, Маилле, она любит такие тона, и они ей идут…

Ильоа неторопливо включила второй экран:

— Добрый день, милый брат.

— Добрый день, дорогая сестра.

— У тебя ко мне,