— Я все больше люблю ваш гостеприимный город, — сказал Лэртис, широко улыбнувшись и ненароком распахнув полы пальто, показывая пистолет на поясе.

Щербатый громила, до этого небрежно поигрывающий ножичком, тут же передумал с ними знакомиться. Зато атмосфера вокруг стала еще враждебнее.

— Ты уверен, что мы найдем здесь Минту, а не обычные неприятности? — поинтересовалась Тайрин, когда они подошли к старой, полуразвалившейся хибаре — назвать ее домом язык не поворачивался.

— Уверен. Хотя последнее тоже возможно. — Лэртис постучал и, не дождавшись ответа, зашел внутрь.

В нос ударил тошнотворный запах гнили и испражнений. Под ногами валялись ветошь, обрывки газет, испачканная бурыми пятнами одежда. В доме было два этажа, и Лэртис с сомнением посмотрел на старую лестницу. Можно ли по ней подняться, не развалится ли она прямо под ногами? Хотя что гадать, выбора не было.

Следователь преодолел первый пролет, оглянулся на Тайрин и едва не провалился в дырку в полу. Хорошо, что вовремя отдернул ногу.

— Лестница скрипит, но держится, — оптимистично заявил он, и женщина с опаской поднялась следом.

Минта жила в дальней комнате в конце узкого вонючего коридора. Комнатка оказалась заперта, но стоило нажать посильнее, и замок поддался. Лэртис вошел внутрь. Сидящая у окна худая пожилая женщина что-то вязала при слабом свете, но тут же испуганно охнула и вжалась в побитое молью и временем кресло.

— Минта Орвин? — спокойно спросил следователь.

— Кто вы? Что вам нужно? — дрожа от страха, пробормотала она. — Я все сделала, как говорили!

— Успокойтесь. Нас прислала Ирма Каста. — Лэртис развел руки в стороны, показывая, что пришел с добрыми намерениями. — Пара вопросов, и мы уйдем.

— Так вы от Ирмы? — испуг в глазах женщины поутих, а вот недоверие осталось. Она принялась болванчиком раскачиваться из стороны в сторону. — Как моя девочка? Ирма давно ко мне не заходит…

— Скоро вы обязательно встретитесь.

Тайрин от этих слов стало не по себе, но Лэртис говорил без злой иронии. Просто констатировал факт. Даже невооруженным глазом было видно, что Минта тяжело больна, и жить ей осталось от силы несколько месяцев. Острый запах лекарств только подтверждал догадку.

Следователь подошел ближе и присел напротив женщины в старое кресло. Взял ее слабую морщинистую ладонь. Кажется, его не смутили даже многочисленные язвочки на коже, а еще Тайрин показалось, что он наложил обезболивающее заклинание.

— Расскажите, что случилось с ее ребенком, — попросил он проникновенным голосом. — Вы знаете, как его найти?

— Он в приюте. — Женщина смотрела куда-то за Лэртиса, погрузившись в видения прошлого. — Бедняжки! Ирма так переживала! Им не разрешали видеться. Даже мне сказали не приближаться к приюту. Но моя девочка все рано туда пробиралась, чтобы посмотреть хотя бы издали!

— Кто не разрешал вам видеться с ребенком? — напрягся Лэртис.

— Тшш! Нельзя произносить ее имя в этих стенах! — Минта испуганно огляделась, уронив вязанье на колени.

— Тогда скажите, как Ирма назвала мальчика, — настойчиво попросил мужчина.

Собеседница посмотрела на него с недоумением:

— Мальчик? О чем вы? Моя Ирма родила дочь!

В последнее время Окберту везло на сумасшедших. Разговаривать с Минтой оказалось еще сложнее, чем с Ирмой. Если Каста просто смеялась над ним, но хотя бы говорила по делу, то старуха постоянно уходила в дебри воспоминаний. В ее воспаленном болезнью сознании Ирма и ребенок перепутались, и не всегда было понятно, кого она имеет в виду.

Окберт сжал в кармане портсигар. Курить хотелось нещадно. Мало того что встреча дала неожиданные результаты — она перевернула всю его теорию с ног на голову. Почему Ирма солгала, что родился мальчик? Даже будучи бастардом короля, не претендуя на престол и наследство, девочка могла стать выгодной партией. Его величество всегда мечтал о дочери, он бы на руках носил любовницу, если б узнал правду! Но Ирма упрямо твердила о мальчишке, и доклады приходили исключительно о сыне. Сама решила солгать или заставили? И кто та загадочная женщина, которую так боится Минта, что за роль она играет в этой истории?

— Ирма назвала свою дочь Ани, в честь матери короля, — сказала старуха.

Тайрин, до того спокойно слушающая историю, побледнела. Окберт боялся, что она упадет в обморок, но женщина быстро взяла себя в руки.

— В приюте девочке дали другое имя? — быстро уточнила она.

Старуха словно впервые ее увидела. Затряслась, подслеповато щурясь.

— Кто ты? Ты с ней заодно?! — закричала она, отшатнулась и закрыла лицо руками.

Тайрин невольно отступила, и Окберт поспешил вмешаться.

— Не бойтесь, она со мной. — Мужчина успокаивающе похлопал старуху по руке, но та лишь замотала головой, продолжая прятаться за своими ладонями. Прошло немало времени, прежде чем Минта снова смогла говорить.

Имя Ани никто не менял. И по описанию она точно походила на подопечную Тайрин. Темноглазая хрупкая девочка с даром пророчества, как у Ирмы, легко обучаемая, с высоким магическим потенциалом. Тайрин кусала губы, слушая, как Минта рассказывает о детстве девочки — вернее, о тех редких днях, когда ей удавалось навестить ее в приюте.

Окберт не хотел представлять, что творится у Тайрин в голове.

— Ирма любила свою дочь. И его величество любила всю жизнь. Моя девочка так терзалась из-за их расставания! Она таяла на глазах, — старуха всхлипнула, обняв себя дрожащими руками.

— А родные Ирмы? Разве они не знали правды? — спросил Окберт.

Минта горько скривилась, и по морщинистым щекам потекли слезы.

— Знали. Они все знали! Но им пригрозили, что расправятся с девочкой, если до его величества дойдет правда. А также с любым, кто попробует доставить донесение. Тьен Каста не поверил, отправился во дворец, сказал, что лично расскажет королю о своей внучке!.. — она судорожно сглотнула и закончила почти неслышно: — Через два дня пришло известие о его гибели.

Лэртис прикрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти громкие происшествия тех лет.

— Я помню тот случай. Паромобиль взорвался по дороге. Тогда мобили только входили в моду, и дело закрыли быстро. Посчитали, что перегрелся двигатель, — скорее для Тайрин, чем для старухи пояснил Окберт.

Минта продолжила, вцепившись в рукоделие костлявыми пальцами:

— Больше никто не рискнул сказать правду. А вскоре стало некому говорить. Молодой тьен Каста, брат моей госпожи, погиб на границе, ее сестра вышла замуж за хаврийца и уехала — она до самого отъезда боялась за свою жизнь. Оставались только эти вымогатели и мошенники!

— Вы о ком? — запутавшись, уточнил следователь.