Если на долю фронтового оперативного штаба III «Ост» выпали исключительно важные и вместе с тем очень трудные задачи, то фронтовой разведцентр I («Валли-I») ограничился решением только тех разведывательных задач, которые определялись его структурой. Он имел референтуры: I Сухопутные войска (I Heep), I ВВС (I люфтваффе), I Экономика (I виртшафт), I партизаны (I Во) и I тайные средства (I гехайммиттель), а также подгруппу «Анализ разведданных». Глубина разведки не превышала 200 км, а у референтуры I Во район разведки охватывал весь прифронтовой район и оккупированные восточные области.

Задачей оперативного штаба II («Валли-II) был прежде всего подрыв боевого духа вражеских войск. Кроме того, ему поручалось ослаблять экономический потенциал противника, особенно в области транспорта, а также не допускать разрушения противником своих промышленных объектов. При выполнении этих задач «Валли-II» опирался преимущественно на поддержку тех слоев населения, которые были недовольны своей местной властью. Подготовка и проведение подобных мероприятий предполагали наличие у наших разведчиков обширных знаний характера народа, общественных структур, истории, а также устремлений тех или иных этнических групп. Поэтому неудивительно, что в круг сотрудников абвера-II «Ост» входило много историков, этнографов, социологов, экономистов и офицеров, в совершенстве владевших методами руководства людьми. Вряд ли стоит упоминать о том, что вся работа в этом плане велась абвером под знаком терпимости и благожелательности по отношению к различным народностям восточных областей. Многие военные успехи сражающихся войск можно было отнести не в последнюю очередь как к подготовительной, так и императивной работе абвера-II, в особенности это касалось Прибалтики, Украины и позднее — Кавказа.

Деятельность абвера-II на Востоке, связанная с подготовкой и проведением диверсий и специальных операций, сводилась поначалу главным образом к использованию подразделении 800 го учебно-строительного полка особого назначения. Позднее был сформирован батальон «Бергманн» («Горец») в составе трех грузинских рот, одной азербайджанской роты и взвода армян, командовали которыми немецкие офицеры. Командиром батальона был назначен капитан Оберлендер. В сентябре-октябре 1942 г. эта часть численностью около 1100 человек занимала позиции на терекском плацдарме южнее и юго-восточнее Моздока. Там между немецкими и советскими позициями образовалась «ничейная земля» шириной до 2 км. На этом поле урожай был снят, но не убран, и там лежали скирды сжатого хлеба, кукурузы и подсолнуха.

Через некоторое время появились первые перебежчики. Из их сообщений стало ясно, что напротив батальона занимала позиции советская дивизия, укомплектованная чуть не полностью из грузин. Тогда грузины из батальона «Бергманн» решили переманивать к себе своих соплеменников. Каждый вечер они пели хором грузинские песни, и прошло совсем немного времени, как один офицер-грузин пришел оттуда выяснить, что будет с ним и его людьми, если они перебегут на нашу сторону. Ему все точно рассказали, он ушел, а через несколько дней привел с собой целую артиллерийскую батарею. Еще через некоторое время перед батальоном встала непростая задача — принять около 1600 перебежчиков, идейно переубедить их, переобмундировать и обучить. В результате эта советская дивизия потеряла до 50 % личного состава. Вскоре она была заменена другим соединением по причине неблагонадежности. Как потом рассказывали, политическим комиссаром в советских войсках на этом участке фронта был Михаил Суслов, будущий «главный теоретик» коммунизма[181].

Батальон «Бергманн» хорошо зарекомендовал себя и во многих боях, в частности при опережающем захвате Крестового перевала, одного из важнейших участков Военно-Грузинской дороги между Владикавказом (тогда — Орджоникидзе) и Тбилиси. Эту задачу Оберлендеру поставил начальник штаба группы армий «Юг» полковник Винтер. Выполнить эту задачу без использования частей, сформированных из местных жителей, вряд ли оказалось бы возможным. Успех «Бергманна» во многом объяснялся хорошим обращением немецкого командования с кавказскими добровольцами из разных национальных групп. Немалую роль в этом сыграла и присяга, составленная самим шефом абвера. Она призывала и обязывала кавказцев «вести борьбу за освобождение своей родины от большевизма», но не ради каких-либо интересов германского рейха. Большое значение этой присяге придавало и то, что Канарис сам присутствовал на этой церемонии приведения батальона «Бергманн» к присяге в Люттензее[182]. Некоторые мероприятия, планировавшиеся абвером-II, можно было осуществить только силами специальных частей и подразделений. Одной из таких акций была операция «Шамиль», проведенная в августе 1942 г. на южном участие Восточного фронта. Одна спецгруппа под командой обер-лейтенанта Ланге выбросилась с парашютом в районе Грозный — Майкоп. Ей удалось захватить нефтеперерабатывающий завод к юго-востоку от Майкопа. «Вопреки первоначальному плану, по которому Майкоп был в полосе наступления 1 й танковой армии, сюда была передвинута 17 я армия. В отличие от командования 1 й танковой армией командование 17 й об операции «Шамиль» ничего не знало. Командир группы фельдфебель Моритц и его люди были взяты в плен немецкой частью. Их продержали под арестом пять дней как русских шпионов. А за это время советские партизаны взорвали этот завод»[183]. Остальные группы, участвовавшие в операции «Шамиль», ушли в горы и долгое время получали оружие и боеприпасы с воздуха. Действуя по тылам советских войск, они также добились немалых успехов.

Одна из частей абвера-II численностью до 350 человек провела 23 мая 1942 г. операцию «Граукопф» на участке группы армий «Центр». В ходе нее удалось разоружить около 500 русских и вызвать большой переполох в тылу противника. Участники операции были переодеты в русскую форму. Группа завязала упорные бои, в результате которых обе стороны понесли тяжелые потери. Лишь примерно 100 человек сумели вернуться на свои позиции[184].

16 апреля 1942 г. начальник абвера-II полковник Лахузен имел встречу с начальником штаба оперативного руководства ОКВ генералом Йодлем, на которой было договорено, что «операции абвера-II на фронте будут проводиться только по требованию и под общим руководством войскового командования, т. е. штабов групп армий и армий. Для решения этих задач абвер-II должен был выделить офицеров, унтер-офицеров и рядовых, обеспечить потребные материалы и снаряжение, организовать специальную подготовку агентов. Однако решающего голоса он не получал. Правда, он оставлял за собой право решать и свои специфические задачи далеко за линией фронта»[185]. В разряд таких акций «дальнего прицела» попадали (если брать лишь некоторые из них) такие, целью которых было, например, стимулировать восстания племен в Афганистане и на северо-западе Индии путем использования «специалистов» из 800 го полка особого назначения или в Палестине и Трансиордании поставками вооружения. Для действий в Афганистане была сформирована и тщательно подготовлена спецгруппа под командованием известного врача-лепролога и к тому же офицера разведки Обердорфера. Она должна была играть роль комиссии по борьбе с проказой, а на самом деле — установить контакт с повстанцами на северо-западе Индии, во главе которых стоял некто факир из Иппи. Далее по обстоятельствам ей следовало организовать диверсии на важных военных объектах.