В деятельности тайной разведки успехи и провалы постоянно сменяют друг друга. У одного офицера португальской ВО были хорошие друзья в Англии, и он как-то умудрился сохранить связь с ними даже во время войны. Начиная с 1941 г. и до начала 1944 г. он получал от них через тайных курьеров регулярные сообщения о военных делах и о доверительных политических беседах влиятельных в Англии лиц. Затем содержание этих сообщений передавалось в зашифрованном виде по радио офицеру абвера, работавшему в ВО в Стокгольме. Он расшифровывал их и передавал открытым текстом радисту посольства. Тот вновь их зашифровывал и передавал в Берлин. У немцев никто не догадывался, что радист работает на Англию и открытый текст донесений передает Интеллидженс Сервис. Но этот радист отнюдь не думал сообщать английской разведке, каким путем сообщения, идущие из Англии, попадают к германскому посольству в Стокгольме. Таким образом, английская разведка могла постоянно читать эти тайные послания из Англии, поступавшие в Стокгольм, но выйти на лиц, участвовавших в их составлении, она так и не сумела. При всем этом Ай-си была абсолютно уверена, что сообщения в Швецию передавались непосредственно из Англии.

В особо сложных условиях ВО абвера работала в Швейцарии. Здесь действовало огромное количество вражеских агентур и шпионских центров; территория была, как известно, нейтральной, и для выявления вражеских агентов и их источников группе абвера-III F приходилось заниматься очень кропотливой работой, да и то больше полагаясь на случай. После оккупации Франции штаты германской разведслужбы как при посольстве в Берне, так и в других швейцарских городах — Женеве, Лозанне, Базеле и Сен-Галлене были увеличены. Начальником ВО здесь в конце марта 1942 г. стал капитан II ранга Майснер, работавший до этого в абверовском центре в Париже. Самым серьезным противником здесь была швейцарская контрразведка. Своими действиями она очень часто полностью разрушала с трудом созданные сети германской агентуры. К тому же, естественно, отсутствовало какое-либо взаимодействие между разведслужбой вермахта, т. е. абвером, и органами СД[193]. Так, абвер, по-видимому, ничего не знал о существовании в Люцерне шпионского центра немецкого эмигранта Рёсслера и, конечно, о деятельности англичанина Алекса Фута и венгра Александра Радо, которые после разгрома «Красной капеллы» образовали вместе с Рёсслером «Красную тройку»[194].

Таков общий баланс разведывательной, диверсионной и контрразведывательной деятельности ВО абвера. Офицерам абвера, работавшим за рубежом, было нелегко соответствовать тем ожиданиям и требованиям, которые возлагались на них; ведь им приходилось сталкиваться с политическими и иными проблемами тех стран, где они делали свое дело, и даже — с проблемами соседних стран и народов. А из этого следует, что абвер должен был заниматься политической разведкой вопреки всем «заповедям» и договоренностям.

По сей день слышны голоса, обвиняющие шефа абвера и его начальника Центрального отдела Остера, якобы возглавлявших какую-то группу Сопротивления. Нередко и весь абвер осуждают за предательскую деятельность в отношении рейха. Однако их деятельность никак не соответствует понятию Сопротивления. Тем не менее, в качестве доказательства их причастности к этому приводятся так называемые «архивы Остера» — его личные записи как начальника отдела «Зет» (Z), конфискованные гестапо после покушения на Гитлера 20 июля 1944 г. Из этих записей делают вывод, будто Остер и его ближайший сотрудник фон Донаньи с ведома или, по крайней мере, при попустительстве Канариса комплектовали абвер в своих целях и использовали его недобросовестно; они якобы вели мирные переговоры с правительствами нейтральных стран и даже с враждебными государствами, их обо всем предупреждали и даже передавали им важные военные планы.

К этим обвинениям следует подходить весьма осторожно и серьезно. При этом вопрос стоит прежде всего о том, верно ли Остер совершил предательство, и если это на самом деле так, то какие были у него для этого мотивы и что можно сказать в его оправдание.

Генерал-майор Ганс Остер родился 9 августа 1888 г. в Дрездене в семье евангелического пастора. По окончании гимназии он решил стать офицером, участвовал в Первой мировой войне, дослужился до начальника штаба дивизии и был переведен в 100 тысячный рейхсвер. Он был и остался монархистом, ибо был глубочайше убежден в превосходстве такого строя, особенно применительно к Германии. Ему было трудно служить хрупкому партийному государству «первой (Веймарской) республики», и он не усмотрел ни в одной фазе ее существования никаких условий для примирения и согласия государства с армией. В начале 30 х гг. Остер близко сошелся с генералами фон Шлейхером и Хаммерштейн-Эквордом, а также с полковником фон Бредовым, считавшимися противниками Гитлера. Постоянное внимание к политическим вопросам обострило взгляды Остера, однако приход Гитлера к власти он воспринял, как и многие военные, отнюдь не как начало катастрофы. Но уже вскоре он распознал лживую демагогию и аморальность нацистского руководства. В конце 1932 г. он подал в отставку, но через 9 месяцев был приглашен в абвер вначале как вольнонаемный служащий, а с марта 1935 г. стал офицером разведки в чине майора. После кровавых событий 30 июля 1934 г. Остер увидел в возвышении гестапо и СС угрозу всему тому, что было основой его веры, его понятий чести и морали. Его неприятие «осквернителей рейха» скоро превратилось в полное отрицание нового режима.

С момента инсценированного «дела» против генерал-полковника фон Фрича Остер с растущей энергией начал вербовать среди друзей и единомышленников тех, кто мог понадобиться для устранения Гитлера каким-либо образом. Он совсем не скрывал своей ненависти к «этому Эмилю»[195], как он называл Гитлера, и настойчиво нажимал на скептиков и сомневающихся, призывая их к действию. Он говорил: «Война — это безумие. Без устранения Гитлера мира не будет. Вы с нами или нет? Риск? 90 процентов из нас кончат на виселице»[196]. Надо сказать, что Канарис и Остер выступали против тирана с совершенно разных позиций: первый — как предельно осторожный тактик, второй — как откровенный радикал. Поэтому и их поступки сегодня кажутся беспорядочными. Остер систематически нес тайную внутриполитическую предупредительную информационную «службу» с целью «подогрева» оппозиции и колеблющихся генералов. Тем самым он создавал базу для сопротивления и гражданским кругам. С помощью этой «службы» он мог в течение нескольких лет не только держать генералитет и гражданскую оппозицию в курсе всех закулисных процессов, но и вуалировать антидиктаторские настроения, скрывая их от гестапо.