Блондинка вытащила изо рта жвачку и прилепила к тыльной стороне запясться.

Фу…

А потом без церемоний обратилась ко мне.

– Я рада, что ты уехала от своего богатого придурка. Я предлагала ему деньги за освобождение брата. Предлагала ему секс. А этот дебил нос воротил. Набросился и чуть не побил. Дикарь какой-то! Просто ушлепок!

Вначале я ничего не поняла. Но спустя секунду оцепенения стало медленно доходить – о чем идет речь.

Беркут! Она приходила к Беркуту! Предлагала ему деньги за то, чтобы тот помог одному из моих насильников выпутаться и уйти от возмездия. Себя предлагала. Но он вышвырнул гадину.

Боже! Беркут такой…

Меня буквально ошпарило эмоциями.

Я сморгнула и тихо спросила:

– И много предлагала?

Дамочка заинтересовалась. Кажется, подумала, что со мной у нее есть шанс договориться. Поэтому заявила.

– Полтора лимона евро. Интересно?

Ответить я не успела – как блондинка оказалась скручена двумя бугаями, которые появились невесть  откуда. Девицу согнули и поставили на колени.

– Она вам угрожала? Убрать ее? Закрыть или хорошенько проучить?

Я хлопала ресницами, понимая, что, несмотря на нашу эпичную ссору, на все, что я ему наговорила, Беркут приставил ко мне охрану…

Он… обо мне… позаботился…

На минуту я потеряла дар речи – настолько накрыли эмоции.

Рот открывался, а вот слова категорически не хотели слетать с языка. Будто прилипли намертво.

– Ууберите, – выдавила я и попросила: – Вы можете отвезти меня к Беркуту?

– Да и да.

Я прямо узнавала эти до боли знакомые выражения. Рубленые, короткие и одновременно емкие.

В них было все. Защита, опора и обещание сделать все, как мне хочется.

…Возле дома Беркута меня встретил взволнованный Павел Сергеевич.

– Что-то не так? – с трудом выдыхая слова, тихо спросила я у водителя.

– Борислав Владимирович ушел на рыбалку позавчера. Сразу после приезда вашей подруги Ирины. И до сих пор не вернулся.

Адреналин вскипятил кровь немедленно. Кажется, я чуть не споткнулась. Едва удержалась на ногах и уточнила:

– Вы его проверяли?

– Сидит у костра. На вопросы не отвечает. К еде не притронулся. Может, хоть вы его расшевелите?

Больше я ничего не слушала.

Рванула по знакомой тропинке. Бегом, быстрее, еще быстрее.

И… резко затормозила…

Беркут обернулся и, заметив меня, тряхнул головой – словно не верил, что ему не чудится наша встреча.

Поднялся от костра и замер. Чуть ссутулился. Молчал и только смотрел. Так, будто не может на меня насмотреться. Будто хочет запомнить меня всю… Запечатлеть каждую черточку в памяти…

А не стоило бы! Вот прямо вообще!

Я сама двинулась к Беркуту. Шаг за шагом, преодолевая природное женское смущение.

Преодолевая расстояние между нами.

А затем в два прыжка подскочила и обняла Беркута за шею.

В первое мгновение он удивился. Будто не понял – что вообще происходит. А затем сжал с привычной уже силой. Пленил и зарылся лицом в мои волосы.

– Я люблю тебя, дура! – повторил свое заклинание.

– Сам ты дурак, чурбан неотесанный! – ответила я Беркуту той же монетой.

И тотчас мой рот закрыли поцелуем.

Ну да. Так лучше. Разговаривать у нас пока нормально не всегда получается…

Было все.

Смятый плед под нами. Солнечные лучи, что стыдливо прятались в траве, чтобы не нарушать наше уединение. Дыхание – одно для двоих. Один воздух для двоих и один ритм сердца.

Сплетенные вместе в мертвом узле страсти тела. Которые не могут разъединиться и просто не в силах существовать порознь.

Вспышки оргазмов, как слепящий свет фар в лесу. Яркие и невозможно приятные.

И мы двое…

– Зачем ты сидел тут три дня? – спросила я Беркута, когда мы, наконец-то, смогли оторваться друг от друга. И все равно остались одним целым.

– У меня ничего не осталось, когда ты уехала, Аля. А здесь… здесь у меня кое-что было… – ответил он, подложив руку под голову. Улыбка освещала лицо Беркута, делая его каким-то другим. Менее хищным и более юным. Каким-то по-ребячески залихватским и одновременно совершенно расслабленным.

– Что? Что у тебя тут осталось?

– Воспоминания. О тебе… О нас…

– Теперь у тебя есть я!

– Точно! А ты у меня есть?

– Да.

– И замуж выйдешь?

– Да.

– И с сыном позволишь общаться, как отец?

– Да.

– А я тебе уху приготовил! – он хитро прищурился и усмехнулся. – Вкусную. Очень на это надеюсь.

– Мм.. Ну давай отметим наше воссоединение.

– Всегда было интересно – как выглядят те дебилы, что соглашаются это надеть! Теперь я знаю! – Беркут поправил кожаную жилетку, отороченную мехом и брюки.

Я подошла к мужу и улыбнулась.

– Будешь сильно жаловаться, вернусь в ЗАГС и подам заявление о разводе. Это будет самый короткий брак в истории города! Я уверена. Два часа – чем не рекорд!

Беркут схватил меня, пленил своими руками и глядя в лицо серьезно произнес:

– Аля! Никогда, слышишь никогда, даже в шутку, не говори, что меня бросишь!

Я опешила от его напора, его эмоций, которые буквально сбивали с ног. От его взгляда – требовательного и такого… что у меня засосало под ложечкой.

С трудом сглотнула неожиданно ставшую вязкой и густой слюну.

Беркут чуть встряхнул меня.

– Аля! Пообещай мне! Слышишь? Я не шучу!

Он требовал, но брови сложились домиком и уголки губ опустились вниз. Он не приказывал – скорее просил. Хотя тон Беркута, как всегда походил на приказной.

Я взяла ладонями его лицо и произнесла:

– Обещаю. Больше ни слова о том, что я тебя брошу.

Беркут выдохнул и вдруг усмехнулся.

– Помнишь, ты спрашивала – не опасна ли моя работа?

Я аж дернулась – он так резко сменил тему. И одновременно хотелось услышать что же там дальше.

Казалось – сейчас я опять услышу какое-то откровение, от которого сердцу в груди станет тесно.

И Беркут не подкачал.

– Пока ты со мной, ничего для меня не опасно. А вот если уйдешь… Я не знаю, что я сделаю…