– Андрей. Ты за главного!

– Сколько времени?

– Пока не скажу обратного!

Служащие Беркута и его ребята уже привыкли к его коротким, по-военному резким приказам. Не удивлялись и не переспрашивали.

Беркут откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и снова тупо пялился в монитор. Читал переписку с Алексеем, которую обнаружила Аля.

Представлял, что она думала и чувствовала, когда поняла, что ее предали.

А ведь он именно предал.

Но все равно, оглядываясь назад, Беркут понимал, что не смог бы иначе.

Он просто не видел другого варианта ее удержать.

И отпустить не мог…

* * *

– Борислав Владимирович? – робко просунула к Беркуту в комнату голову Софья. – Простите, я знаю, что вы велели не беспокоить. Но приехала Ирина. Подруга Альвины Артемовны. И очень просит ее принять.

Беркут встрепенулся.

Ирина? Ворона? Что ей надо?

А, впрочем…

– Впусти!

Ирина появилась на пороге комнаты Беркута и осторожно просочилась внутрь, косясь на хозяина с искренним удивлением. Вначале Борислав не понял ее взгляда. Даже задумался… Но потом догадался.

Ну, конечно! Ворона привыкла видеть Беркута бритым, в чистой одежде, собранным и энергичным. А не эту «груду» мужика. С трехдневной щетиной, в растянутой грязной футболке и таких же спортивных штанах. Босиком.

Беркут скривился.

– Чего надо?

Звучало грубо. И Борислав прекрасно понимал – Ирина ни в чем не виновата. Больше того! Судя по истории Али – именно благодаря Ирине они и встретились. Но было так хреново, так погано, что сил на вежливость просто не оставалось.

– Альвина просила передать проект, – робко начала Ирина и Беркут вылетел из кресла словно подорванный.

Сжал кулаки и выпятил челюсть.

– Альвина? Просила? Передать проект? А сама она со мной уже даже поговорить не может? Нос воротит? Да?

Ирина, в отличие от ласточки, не шарахнулась и не поежилась от проявлений злости Беркута. Вздохнула. Бессильно развела руками.

– Я не знаю. Она просила. Я передаю. Мне не так просто было пробиться к вам. Пришлось просить Павла Сергеевича. Может, все же посмотрите проект?

– Я его уже видел. Хороший проект.

Беркут замер посреди комнаты. Ирина тоже. Эти двое не знали, что еще друг другу сказать и как вести себя. Потому, что нужна-то была Аля! Ирина понимала, что Беркут не хочет ее лицезреть ни в каком виде. А Беркут понимал, что Аля не хочет ни в каком виде лицезреть его. Во всяком случае, сейчас. В данную минуту. Пока там что-то себе не решила и не обдумала. Пока в ее голове не сложились два и два. Цифры, которые означали: либо она вернется, простив Беркуту все, что он наворотил, либо…

От последнего «либо» Беркуту стало еще хреновей, чем прежде.

Захотелось содрать с себя кожу или содрать кожу с кого-то еще. Смачно, жестоко.

Он опять не знал куда себя деть. Как, впрочем, и ворона.

Снова они чувствовали одинаково. Но помочь друг другу, увы, не могли.

Разлука с Алей кислотой разъедала Беркута изнутри, ядом отравляла каждую его клетку и каждую его минуту.

Ирина понимала это. Но ничем не могла помочь. А хотела…

И вот эти двое столкнулись. Вынужденно. Словно поезд и чужой, прицепленный к нему по какой-то необходимости или чьей-то глупой прихоти вагон. Они были также чужеродны друг другу, как те локомотив и вагон... И также не понимали – как вместе сосуществовать. Хотя бы даже в одной комнате.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Их клеем, их сцеплением была Аля…

Беркут отмахнулся. Сел за компьютер и перевел ласточке сумму по Сбербанку. Тройной гонорар, как и обещал вначале.

– Я оплатил. Плюс добавил некоторую сумму за моральный ущерб. Назад деньги не приму! Перевод запретил!

Ирина вздохнула снова, кивнула с пониманием. Хотела что-то сказать… Но развернулась и медленно двинулась к двери. Остановилась, оглянулась через плечо и все же произнесла:

– Беркут. Она просто решила подумать. Взять себе тайм-аут. Не надо так реагировать. Это же Аля… Она должна все прикинуть, рассчитать, переосмыслить… Поверьте, я ее знаю со школы. Это ее нормальная реакция на слишком нервирующую ситуацию… Просто подождите…

Беркут сцепил зубы до скрежета, полыхнул взглядом, и Ирина пулей выскочила вон.

Вот и правильно!

Нашла кого жалеть! Беркут сам, сам все это устроил! Собственными руками! Собственными действиями!

И он это прекрасно понимал. Он не был трусом и слабаком, чтобы не видеть и не осознавать свои же промахи. Он не был полным отморозком, чтобы винить во всем Алю.

Но все равно не понимал – как следовало поступить, когда не мог ее отпустить. Просто потому, что не мог…

Просто потому, что она стала его миром… Его завтра и его сегодня…

* * *

Аля

Я просто не могла сама поехать к Беркуту, пока не решу для себя – как нам с ним быть… Как МНЕ быть с Бориславом.

Поэтому трусливо послала Ирину…

Я думала, Беркут начнет скандалить из-за того, что я сама не привезла ему проект. Или – вовсе откажется заплатить. Но он прислал тройной гонорар, как грозился вначале и заявил, что это плата за моральный ущерб.

Этот широкий жест меня здорово подкосил.

Несколько дней я металась от одного решения к другому. Не в силах найти покой. Ни в душе, ни с остальным миром.

Но, в конце концов, меня подтолкнули в нужном и очень правильном направлении.

Да так, что оставалось лишь лететь и наслаждаться, как в трубе аквапарка.

Я прогуливалась по поселку, чтобы проветрить голову, когда рядом со свистом притормозил мотоцикл, поднимая в воздух облако пыли. Я оглянулась.

С железного монстра слезла женщина в кожаных шортах и коротком топике под кожаной курткой. Красивая блондинка с простым лицом, на которым прямо было написано «заплати и имей». Так мы называли ей подобных с Ириной.