репетировали танцы и примеряли наряды. Да и самого Элиля обязали работой. Ему вручили тонкую прочную палку. Он должен был отгонять любопытных мальчишек от ограды храма Хотхор, чтобы какой-нибудь сорванец не вздумал взобраться на стену. Нельзя подглядывать за жрецами, когда они готовят церемонию выноса Богини. Рамзеса определили туда же, в охрану. Он был сильно расстроен, ходил злой и хмурый. Каждый год в праздник Хатхор ему разрешали присутствовать на церемонии вместе с четой правителя. На этот раз все многочисленное Солнечное семейство заняло место на площади, в ожидании начала представления. Старшие братья несли пышные опахала из перьев страусов над головами Сети и Туйи, а его отослали охранять храм. Чем он провинился? Еще по такой жаре их обрядили в закрытые шенти, парики нахлобучили. От этой мочалки макушка чесалась, словно вши отмечали праздник.

А тем временем жрецы, под тягучий гимн выносили из храма наос с Богиней. Старшая жрица, красивейшая из женщин представляла богиню. Она сидела на серебряном троне с низкой спинкой. Именно на похожие стулья с низкой спинкой сажали рожениц, когда приходил срок. Ногами она опиралась на две прямоугольные подставки с иероглифами. Такие подставки с заклинаниями кладут под ступни во время родов: они придают женщинам силы. Лицо у жрицы, представляющей богиню, было нежное, круглое с внимательным материнским взглядом. Волосы убраны по-местному обычаю: две толстые пряди, переплетенные золотой лентой спускались на обнаженные полные груди, одна прядь укрывала спину. Коровьи уши торчали в стороны. На голове высокие рога, между которыми сияло отполированное серебряное солнце. В левой руке она держала позолоченный жезл в виде стебля папируса, правая покоилась на коленях с большим золотым анхом.

– Славься! Славься! – закричал народ. Вернее, кричали женщины, потому, как мужчины скромно топтались в задних рядах. За наосом богини шествовали жрицы в белых просторных одеяниях с открытой грудью. Они держали длинные шесты на концах который сияли золотом перья Маат. Перед процессией закружились танцовщицы с плетеными корзинками, усыпая путь пестрыми лепестками цветов. Обойдя храм, процессия направилась к площади, где возвышался деревянный столб, увитый разноцветными лентами. На самой верхушке торчали позолоченные рога. Под столбом был сооружен помост. На помосте восседали правитель Сети при всех регалиях власти, и правительница Туйя слева от него. Справа пустовало место для третьего трона. Вот туда-то и поставили носилки с богиней. Дальше началась церемония исцеления. К ногам богини подходили женщины, у которых не рождались мальчики. Она касалась голов стеблем папируса и позволяла вдохнуть воздух через божественный анх. За женщинами подходили молоденькие девушки, которым в этом году предстояло стать женами. Они просили быстрого зачатия и легких родов.

Наконец просители закончились, и правитель разрешил раздать народу хлеб и пиво. Вот тут началось самое веселье! Служители храма богини Хатхор одаривали горожан пирожками. Из больших кувшинов в подставленные кружки потекло пиво. Жрецы, прямо на площади разыграли представление, о том, как Бог Ра состарился. Люди, близкие к нему узнали об этом и стали плести заговор, чтобы свергнуть солнце и самим править миром. Прослышав об этом, Бог разгневался и наслал на людей Божественное Око, которое жаром своим испепеляло все на земле. Но люди попрятались в пещерах. Тогда Око превратилось в львиноголовую богиню Сехмет и стала пожирать людей. Злоба ее была до того лютая, что Сехмет никак не могла остановиться. Испугался Ра. Так кровожадная богиня уничтожит людей всех до единого. Кто будет приносить ему жертвы? Ра выплеснул на землю тысячу кувшинов пива с гранатовым соком. Подумала Сехмет, что это кровь человеческая и принялась лакать ее. Но когда напилась пива, то превратилась в добродушную корову Хатхор и больше не гневалась на людей. Наоборот, они помогала душам умерших путешествовать в подземном мире Дуате.

За представлениями последовали танцы. Танцевали жрицы из всех больших храмов, посвященных Хатхор. Мелькали разноцветные одеяния, взвивались ленты. Музыка не смолкали ни на миг. Как только Ра упал за горизонт, площадь осветили факелами.

Рамзес юркнул за угол храм, сказав: сбегает за хлебом и водой. Пить хотелось так, что язык распух. Попробуй-ка целый день на жаре простоять в закрытой шенти, да еще в парике. Вскоре он примчался с кувшином теплого пива и закричал:

– Пошли скорее! Сейчас будут танцевать Дочери дворца.

– А как же…? – Элиль кивнул на стену храма.

– Да брось! Кто сейчас полезет! Все веселье – на площади.

Они протиснулись сквозь толпу почти к самой сцене. Народ сдерживали бдительные жрецы. Мальчики увидели правителя с супругой и богиню, восседавшую рядом. Их окружали сановники. На площадь, тем временем, выпорхнули девушки все в пестрых нарядах, словно стайка бабочек и принялись кружиться, образую сложные фигуры. Их становилось все больше и больше – не меньше сотни. Колокольчики звенели на запястьях и на щиколотках. Глотатели огня выпускали изо рта снопы пламени, озаряя площадь яркими вспышками.

Элиль не узнал Мелину сразу, но почувствовал – это она. Мелина легко кружилась в танце среди пестрых подруг. Движения ее были плавными, как у цапли. Она изгибалась, словно змея, и передвигалась по кругу, как будто лебедь плыла по воде. Щеки в румянах, глаза подведены, ладошки покрыты золотой краской. Однажды она совсем рядом промелькнула мимо, обдав Элиля волной теплого аромата.

– Это Мелина, – кивком указал он Рамзесу.

– Какая красивая у тебя сестра, – восхитился он. – Надо же! Я ее не узнал. – Рядом мои сестры. Видишь? – Рамзес тыкал пальцем в сторону двух пухленьких кукол, но Элиль его не слушал. Он следил взглядом только за Мелиной. «Красивая? – задумался он над словами Рамзеса. – Но она совсем маленькая». Однако он все больше и больше замечал разницу между этой грациозной танцовщицей и той жалкой худенькой узницей, с которой они вместе дрожали в подземелье храма Баала, совершили немыслимый побег, тонули в бушующем море. Мелина уже ничуть не напоминала ему младшую сестру. В ней было что-то свое, особенное, доныне незнакомое и загадочное. Что именно, Элиль никак не мог понять.

На следующий день выдалась нестерпимая жара. Вдобавок раскаленный ветер из красной пустыни принес тучи мелкого песка. Учеников распустили из Дома Жизни. В такой духоте разве можно проводить занятия? Элиль с Рамзесом тут же отпросились на реку. Наставник отпустил их с условием: ни с кем не драться.

Возле облюбованной песчаной полоски берега уже плескались местные мальчишки.

– Эй, голозадые! – закричал озорно Рамзес. – Давайте со мной наперегонки до отмели? Кто меня обгонит, тому обещаю кувшин медовой воды и горсть фиников.

Он на ходу скинул набедренную повязку и кинулся в воду. Элиль – за ним. Вода обожгла