Оравин лишь зарычал. Камилла заметила, что из его ноздрей валит дым.

– Не заводись, лошадка. Ты же знаешь, что без меня ты не сможешь добиться своего.

– Если бы не наш договор, я бы давно спалил тебя, Ками.

– Знаю. Именно поэтому я и заключила с тобой договор. А теперь шу, оставь меня в покое, я устала от этого разговора.

Жеребец последний зыркнул на нее алыми глазами и исчез, позволяя Камилле вновь увидеть свое отражение. Она постояла еще несколько минут, наслаждаясь зрелищем, а потом подошла к небольшому складному столику у входа в шатер и позвонила в стоящий на нем колокольчик. Не прошло и минуты, как в шатер просунулась голова старшего лакея:

– Чего желаете, Госпожа?

– Уберите его! – Камилла ткнула кончиком туфли в бок валяющегося без сознания лакея. – А когда очнется, выпишите ему дюжину плетей за неуважение к своей Госпоже.

– Будет исполнено.

Они выехали на рассвете, как и обещал Леб. Солнце еще даже не показалось из-за горизонта, но его первые холодные лучи уже осветили лагерь. Трава покрылась крупными каплями росы, и туфли Камиллы мгновенно промокли, стоило ей выйти из шатра. Она выругалась. По утрам у нее всегда было отвратительное настроение. А уж вставать в такую рань она и вовсе ненавидела. Этого счастья ей хватило и в Библиотеке.

Камилла поморщилась от воспоминания об этой помойке. Чтобы создать убедительный образ простой девушки, ей пришлось на самом деле устроиться в Библиотеку писарем. И работать! Камилле и в голову не могло прийти, что когда-нибудь ей придется самой марать руки чернилами и таскать пыльные книги. Повезло, что ей хотя бы удалось убедить этого тупицу Дерека, что у нее есть квартира в городе и ей не нужна вонючая маленькая келья вроде той, где жил Рю, или тем более койка в общей спальне. Каждый вечер служанки готовили ей горячую ванну с ароматными маслами, а после массировали ее уставшие ноги и плечи. Но это едва ли компенсировало те мучения, которые ей приходилось переживать каждый день. И все из-за этого выродка Рю!

Камилла нашла его глазами в толпе своих людей. Мальчишка выглядел таким счастливым. Должно быть, ему сказали, что он будет ехать рядом со своей госпожой. Он разве что не светился, и его странное угловатое лицо украшала радостная глупая улыбка. От этого зрелища Камилле стало тошно.

Сжав кулаки так, что длинные ногти больно впились в ладони, она напомнила себе о том, для чего делает все это. О могуществе и славе, которые она обретет, когда Врата снова будут открыты. Тысячу лет! Тысячу лет ее предки искали способ открыть Врата, но именно она, Камилла Танатра, сделает это. Камилла победно улыбнулась сама себе и быстрым шагом направилась к стоявшему неподалеку Лебу. За спиной Камиллы ее люди уже почти разобрали шатер.

– Госпожа! – Леб поднял руку в церемониальном приветствии. – Все почти готово. Выдвигаемся через полчаса. Ваш завтрак накрыт на поляне.

Камилла коротко кивнула и отвернулась от Леба, но тот остановил ее вопросом:

– Госпожа, что делать с пленником?

Камилла резко обернулась и смерила подчиненного злобным взглядом. Надо же было ему испортить ей предвкушение вкусного завтрака упоминанием мальчишки.

– Я же сказала, посадите его на лошадь, привязанную к моей.

– Покорнейше прошу прощения, Госпожа. Но я имел в виду, что делать с ним сейчас?

– Мне-то какое дело?! Дайте ему что-нибудь поесть, чтоб не сдох, и дело с концом!

– Как пожелаете, Госпожа.

Последние слова Леба догнали Камиллу уже на полпути к поляне. Но поведение заместителя ей совершенно не нравилось. Леб явно был не в восторге от того, как она обошлась с Рю. Ему было бы больше по душе, если бы мальчишка был закован в кандалы и путешествовал в повозке-клетке. Впрочем, пока Леб сохранял верность, его мнение было совершенно неважно.

Служанки подали ей на завтрак жареные яйца с сыром и свежесваренный кофе. Свежий хлеб с вареньем или творожная булочка были куда больше по душе Камилле, и она даже подумала отчитать нерадивых девчонок, но все же передумала. В конце концов, они разбили лагерь далеко за городом, а в такой ранний час никакой пекарь еще даже не проснулся. И все-таки булочка была бы куда как лучше. Камилла поморщилась и с удовольствием отметила, как изменились в лице обе служанки. Вот и правильно, смердам положено знать свое место.

– Что-то не так, Госпожа? – дрожащим голосом спросила старшая из них, склонившись в глубоком поклоне.

Камилла лишь махнула рукой, и служанка поспешила заткнуться и отступить назад на свое место. Как же все-таки хорошо она их выдрессировала! От этой мысли даже поганое утро стало чуть лучше.

Покончив с едой, Камилла еще раз окинула взглядом то, что осталось от лагеря. Приготовления к отбытию уже почти завершились. О том, что еще недавно на этом месте стояло несколько десятков шатров и палаток напоминали лишь вытоптанная трава и ямки из-под колышков. Посреди вытоптанного участка стояли в ожидании отбытия их лошади и несколько повозок, доверху забиты скарбом. С возвышения, на котором стоял стол, Камилла видела Леба, который, активно жестикулируя, давал распоряжения своим людям. Хотя почему своим, ее людям. Надо будет не забыть напомнить Лебу, что у него есть власть и влияние, только пока она этому потворствует.

Без нее Леб – никто. Без нее все они – никто. Жалкие пешки, которые не могут обойтись без лидера, что поведет их вперед, даст им цель.

Камилла улыбнулась сама себе и, поднявшись, направилась к коновязи. Там ее конечно же ждал Рю. Мальчишка снова напомнил ей щенка, которого делает счастливым одно лишь появление хозяина. Стоило ей приблизиться, как Рю тут же расплылся в широкой радостной улыбке и невыносимо притворным голосом произнес:

– Ты пришла… Я так ждал!

Камилла поморщилась. От нее не укрылось недоумение, отразившееся на лицах ее людей. Они не понимали, что происходит, и это их беспокоило. От них наверняка не укрылось то, насколько неестественным было поведение их пленника, и Камилла не сомневалась, что, собираясь вечерами в своих палатках, они обсуждают то, что Госпожа заколдовала Рю Омано. И это заставляло их нервничать, подозревая, что Госпожа может точно так же заколдовать и их самих. Отец всегда говорил, что подобные настроения не несут ничего хорошего, смерды должны быть уверены, что лидер наградит их за добровольное послушание, а не бояться, что он заберет их, пусть и мнимую, свободу воли. Но сейчас это было необходимо. Когда дело