— Вероятно, он переоценивает твои возможности.

— Откуда он вообще о них знает?

— От Егорушки.

Я помолчал, без слов обругав твердолобого Егорушку. Наконец спросил:

— Что предлагаешь?

— На случай пси-атаки я бы навела порядок в твоем программном обеспечении…

— Я же говорил, что не компьютер!

— Называй это как хочешь. Я наведу порядок в твоих мозгах.

— И как это поможет?

— Во-первых, ты не будешь расходовать энергию вхолостую, как это происходит в любых системах с высокой долей энтропии, а во-вторых, в случае чего я смогу перехватить управление над всеми твоими опциями. Меня ведь просто так не вырубишь и не сведешь с ума…

— Ты сможешь управлять моим телом?

— Да.

— То есть ты просишь отдать тебе бразды правления?

— Именно.

— Перспектива завораживающая… Окей, согласен.

Ива ничем не выдала удивления по поводу моей сговорчивости. Совсем недавно она уже предлагала “навести порядок”, но я отказался. Однако ситуация изменилась, обострилась, мы влипли непонятно во что, и нужно быть готовым к любому повороту событий. От Ивы я не ждал подлянок, считал, что она способна “перехватить штурвал” и без моего согласия и спрашивает моего мнения из вежливости.

— Сейчас немного закружится голова, — предупредила Ива. — Не беспокойся, со стороны никто ничего не заметит.

Голова и впрямь закружилась, причем неслабо этак, я даже потерял на мгновение ориентацию в пространстве. Когда пришел в себя, осознал себя сидящим на заднем сидении просторного салона и понял, что ориентация была потеряна не только в пространстве, но и во времени.

Витька и Рина сидели рядом со мной. Напротив на таком же сидении, повернутом к нам, восседал чиновник, смотрел на нас из-под полуприкрытых век мутными рыбьими глазами. За рулем не было никого, да и самого руля не было видно. Весь просторный салон занимали лишь комфортабельные сидения, установленные друг напротив друга, совсем как в росских тачках. Но без столика с голографическим интерфейсом посередине. Машина медленно и мягко ехала ко дворцу, управляемая то ли удаленно, то ли встроенным компьютером.

— Все? — спросил я Иву мысленно.

— Я тебя перезагрузила, остальное доделаю в фоновом режиме. Ты ничего не почувствуешь.

— Круто. Начинаю ощущать себя настоящим компом.

— Это не так и плохо, как ты думаешь, — ласково улыбнулась Ива. — Достаточно развитая технология, как известно, неотличима от магии, а достаточно развитый компьютер неотличим от биологического существа.

Она замолкла. В салоне царила тишина, лишь тихо гудели электрические движки. Машина подкатила ко дворцу, объехала вокруг пышной клумбы с фонтанчиком посередине и остановилась у подножия монументальной лестницы, ведущей к парадному входу.

Когда вслед за чиновником мы выбрались из машины и начали подниматься по ступеням, Рина сквозь зубы пробормотала:

— Идиотская ситуация!

Я не спорил. И вправду ситуация из разряда “и смех, и грех”. Явились казнить деспота, и сейчас идем к нему в гости о чем-то договариваться.

— Ты не должен забывать, зачем мы сюда пришли! — продолжала Рина.

Я глянул на поднимающегося по ступеням выше чиновника, на его дряблый зад, отсиженный на многочисленных заседаниях и в кожаном кресле в собственном кабинете. Вряд ли он слышал нас, если, конечно, у него не проапгрейденные уши.

— Думаешь, у меня амнезия? — сказал я.

— Он заморочит тебе голову… — зашептала Рина. — Наобещает с три короба… Перевернет все вверх тормашками…

— Морочить голову — это так-то моя работа…

— Он много лет правит нашей страной! Целое поколение родилось и умерло при его правлении…

— Он что, Кощей Бессмертный?

— Скорее, сиберийцы живут недолго! Олесь, прошу, не забудь, зачем мы здесь!

Чиновник на ходу обернулся, и Рина заткнулась. Если честно, я был рад. Рина начинала действовать на нервы.

Через парадный вход мы попали в шикарный холл, оттуда прошли сквозь целую анфиладу комнат, чьи стены покрывали многочисленные картины, изображающие неизвестных людей с властными и надменными лицами, в одинаковой темной одежде, городскую стройку, работу на пашнях и выпас скота. Пестрело в глазах от Знаков Вечной Сиберии, выполненных в самых разнообразных стилях. Безлюдный дворец напоминал помесь музея колхозному искусству и президентской резиденции.

Миновали с десяток огромных зал и остановились перед резной дубовой дверью с золотой рукоятью. Чиновник открыл одну створку и отошел в сторону, приглашая войти в полутемное помещение.

Я взял его за локоть, молча и бесцеремонно запихнул в комнату и только после этого вошел сам. За мной последовали Витька с Риной.

Комната была сравнительно небольшая, заполненная мебелью, растениями в горшках, теми же картинами и в целом уютная. У занавешенного окна стоял массивный деревянный стол с высоким креслом, вдоль стен выстроились до самого потолка книжные полки, в другом конце комнаты находился альков с кроватью, а в стене напротив двери разместился камин — сейчас не разожженный. Справа и слева от камина стояли стулья и пара невысоких журнальных столика.

Рабочий кабинет и одновременно спальня для человека, не желающего или не способного часто передвигаться от кровати до рабочего места.

Я не сразу заметил человека, сидевшего в кресле с высокой спинкой за столом у окна.

— Отпустите Михаила, — произнес негромкий низкий приятный голос сидевшего в кресле, и я чуть вздрогнул. — Он совершенно безобиден и лишь выполняет свою работу. А сейчас и вовсе не принадлежит себе. Я не причиню вам вреда, это слово Председателя Вечной Сиберии.

Кресло развернулось, и мы увидели упитанного отечного старика с кожей, покрытой пигментными пятнами, редкими седыми волосами, суровыми чертами и тяжелым властным взглядом, одетого в багровый шелковый халат. Если слегка напрячь фантазию, в нем узнавался тот самый Председатель на “иконах”, но человек перед нами был старше иконописного лет на тридцать. Несмотря на возраст, от Председателя ощутимо веяло трудноописуемой силой, имя которой — безграничная власть.

— Вы Председатель Вечной Сиберии? — уточнил я, стараясь говорить четко, громко и немного насмешливо, чтобы подбодрить самого себя и спутников. Мы все отчего-то заробели. — Владилен Станиславович Кирсанов?

— Почти век как, — развел узловатыми руками старик в кресле. — Да.

Я отпустил локоть Михаила, и тот бесшумно смылся.

— Почему вы нас позвали? — спросил я. — Что вы о нас знаете?

Нельзя позволить ему перехватить инициативу, подумалось мне. Надо задавать вопросы, а он пусть отвечает, отчитывается, небось нечасто это делает. Если вообще это делает…

Председатель улыбнулся одними тонкими губами, глаза остались прежними — холодными, внимательными, почти нечеловеческими.

— Все. Я знаю о вас троих все. Садитесь.

Он все-таки перехватил инициативу. Мы сели у камина на очень удобные стулья. Я положил рюкзак у ног. Он был полураскрыт — в случае чего можно быстро выхватить оружие.

— Ну так расскажите о нас все, —