Глава 29

В зале совещаний повисло тревожное молчание. Совет Лордов был собран досрочно, и никому не была известна причина. Ровно в назначенное время тяжёлые двери открылись, впуская Её Величество Императрицу Доротею, за которой тенью следовал помощник. Женщина была бледна, её глаза покраснели, а фигуру обрисовывало тёмное строгое, почти траурное платье. Императрица была одна. Без Императора. Лорды-советники заволновались, заерзали на стульях, как студиозы при виде нового преподавателя, но до обсуждений не опустились. Мы по-прежнему не были уверены в верности и преданности каждого из них, но я планировала исправить это в ближайшее время.

— Приветствую вас, уважаемые Лорды-советники. К сожалению, повод для нашей столь скорой встречи весьма печален. Мой супруг, Его Императорское Величество Дамиан, отравлен. — Я сделала драматичную паузу. По залу прокатился ропот, но он быстро стих.

— Это ужасные новости. — Сказал лорд Конелл. Вокруг рта у него образовалась скорбная складка. Руки он сложил в замок, но было видно, что пальцы подрагивают, как в минуты сильных душевных потрясений.

— В таком случае необходимо выбрать новую линию наследования. — Сообщил блеклый, как моль лорд Тессиди. В его выпуклых водянистых глазах на самом дне спряталось торжество. Это был один из очень древних аристократических родов. И я понимала, что этой снулой рыбине смерть Дамиана на руку, машинально кивнула, делая в голове пометку, что его нужно как следует допросить. Проведя ритуал разделения смерти, я стала на полжизни старше психологически. Это был мой козырь и мое проклятие. Всего за один миг на меня обрушился этот психологический жизненный опыт, который бы я получила годам к восьмидесяти, ведь маги живут дольше. Не каждый человек смог бы справиться с такой психологической нагрузкой. В том числе и поэтому магия крови была почти забыта, но у меня не было выбора. Ещё трое лордов очень горячо поддержали лорда Тессиди, и это тоже не стало большим сюрпризом. Практичность сверх всякой меры, цинизм, хладнокровие, вот из чего я сейчас состояла. Меня интересовали только факты и совершенно не интересовали допущения в ту или иную сторону.

— К сожалению, вынуждена вас разочаровать, уважаемые лорды. — Последнее слово я презрительно прошипела, но мой тон был настолько сух и официален, что никто не заподозрил издевки. — Я ношу под сердцем наследника, поэтому ваше беспокойство считаю излишним и преждевременным. Также имею сообщить, что в связи с покушением на императора и моей особой уязвимостью во время беременности, я, как императрица-регент, ввожу чрезвычайное положение и временно распускаю Совет Лордов. Прошу обратить внимание, что данная мера носит временный характер, и ваши полномочия будут восстановлены после поимки всех лиц причастных к преступлению. Если у вас возникли какие-либо вопросы, прошу задавать их в индивидуальном порядке в моей приемной. На этом всё.

Я оставила высокопоставленных аристократов в полной растерянности, зная, что на приват беседу придёт каждый из присутствующих. Сейчас они слишком ошеломлены моей наглостью, им нужно время для подготовки правильных вопросов, рычагов давления. Мне тоже нужно подготовиться, не смотря на слабость, принять кровавую клятву верности как минимум у дюжины императорских гвардейцев чтобы не опасаться удара в спину. Увеличить их число можно и позже, а ещё мне нужно дождаться Тьяна и между делом подготовить очень большое количество распоряжений и приказов. У Кристиана приму клятву возможно завтра. Неплохо было бы выслать всех близких людей подальше отсюда, чтобы они не стали разменной монетой в жестоких играх за власть. Буквально за сутки империю Рамин снова начало лихорадить.

* * *

Тьян вернулся быстро. Он, растерявший недавнюю спесь и злость, пришёл служебными коридорами с грязным вонючим свертком в руках. В ворохе сырых тряпок спала очень маленькая, бледная до синевы, но всё же красивая девочка. Ее дыхание было очень слабым и, казалось, вот-вот оборвется. На глаза невольно навернулись слёзы, а внутри вскипал праведный гнев. С трудом подавив его, я велела Киру оставаться в приёмной, а сама повела непривычно молчаливого и подавленного Тьяна в наши с Дамианом покои, на мужскую половину. Сейчас это было самое безопасное место для ребенка. Там её уже ждали кормилица и няня, найденные Киром, а также всё необходимое для комфортного пребывания девочки.

— Тьян, отчасти я тебя понимаю. Ребёнок — это самое дорогое, но простить тебя мы вряд ли сможем. Ты выбрал не тот путь, чтобы обеспечить девочке безопасность. — Он лишь молча кивнул в ответ, а я продолжила. — Сейчас ты нужен нам здесь. Когда всё немного устаканится, как и планировали, отправишься на Север. Это твоё наказание. Ты хороший специалист, ты принес клятву на крови, сейчас я могу не бояться поворачиваться к тебе спиной, и при положительном решении вопроса со стихийными порталами ты будешь помилован. И о твоем преступлении будет знать только ближний круг. У тебя будет возможность приносить пользу Короне и воспитывать дочь. Это ли не милосердие? К н и г о е д. н е т

Кажется, он не верил своим ушам. Мужчина был в полном смятении и не понимал моих мотивов, но мне было невыгодно убирать человека, знающего всю тайную службу.

— Твоя дочь останется здесь до твоего возвращения. Ей нужна забота. Если же ты не вернешься, то она так и останется здесь, и будет всем обеспечена.

Перед входом в покои из служебного коридора Себастьян остановился и протянул мне свёрток с ребёнком. Я, не колеблясь, приняла малышку. Казалось, она совсем ничего не весит. Тьян, не стесняясь гвардейцев, охраняющих вход в покои, опустился на колени и поцеловал подол моего платья.

— Спасибо, Ваше Величество, я перед вами в неоплатном долгу. Я бесконечно рад, что вы помогаете мне исправить ужасную ошибку, которую я совершил. Я приложу все усилия, чтобы быть полезным и не разочаровать вас снова.

Я величественно кивнула. После утреннего происшествия Себастьян обращался ко мне согласно титулу, забыв о фамильярности и шутках. Мы больше не были друзьями.

Няня и кормилица склонились передо мной в поклоне. Они уже навели воду, чтобы искупать малышку. Я вручила кормилице укрепляющий травяной сбор и размотала тряпки. Женщины захлопали носами и запричитали, Тьян молча глотал слёзы. Годовалый ребёнок был ростом почти как новорожденный. Немытая кожа просвечивалась, косточки ребер можно было сосчитать, не испытывая затруднений. Не знаю, что на меня нашло, но я решила искупать девочку сама. После завернула её в теплое полотенце и передала кормилице. Малышку аккуратно разбудили, дали грудь, но похоже она не знала, что это такое, отказывалась её брать и очень тихо, как котёнок, попискивала. Тогда женщины заворковали