– Черт возьми, нет! Этим я занимался, когда сам был почти ребенком. Мне нужна только ты! Не желаю менять памперсы и бегать за подростками, когда самому будет уже за шестьдесят.

Стефани тоже опасалась случайностей и понимала, что беспокоиться предстоит еще несколько лет. Родить ребенка на пороге пятидесятилетия она не хотела, живо представляя, как разозлились бы взрослые дети, если бы это вдруг произошло.

– Полностью с тобой согласна. Давай постараемся не совершать ошибок, – мягко заметила она, а Чейз добавил:

– Оставим размножение молодежи.

– Только, пожалуйста, не сейчас. – Своих детей Стефани считала слишком юными для столь серьезной ответственности. Во многих отношениях они и сами требовали заботы. – К испытанию внуками я пока не готова.

Действительно, выглядела она так молодо, что представить любимую в роли бабушки Чейз не мог: пока приходилось думать о том, как бы страсть не закончилась ее собственной беременностью.

– Может быть, тебе стоит принимать таблетки? – осмелился предложить он. – Что ты делала раньше?

– Примерно то же самое, что и сегодня, – туманно ответила Стефани. – Брак мой был не самым успешным, так что средства защиты требовались нечасто.

Она уже поняла, что теперь все будет иначе, и всерьез задумалась о таблетках.

– Пожалуй, посоветуюсь со своим доктором, – рассудительно заключила Стефани.

Чейз положил в карман бумажник, натянул ковбойские сапоги и на миг замер, восхищаясь ее красотой и сгорая от любви. А Стефани точно так же сгорала от любви к своему прекрасному мужчине. Теперь она чувствовала себя зависимой – вот почему так долго воздерживалась от близости. Шаг оказался слишком важным, чтобы воспринимать его легкомысленно. Отношения уже стали серьезными для обоих. Пока они не знали, как справятся с географией и с требованиями карьеры Чейза, но были готовы к решению проблем, а интимная встреча лишь скрепила союз.

– Что ж, мы только что вступили в медовый месяц, – заметил Чейз, неотразимо растягивая слова на южный манер, и Стефани радостно улыбнулась. Ей тоже так показалось.

Они поехали в сторону гавани, где стояли корабли, и остановились возле Крисси-Филд. Долго гуляли по узкому пляжу, любовались смельчаками, занимавшимися виндсерфингом, смотрели, как в бухту ползет туман. Похолодало, и оба надели предусмотрительно припасенные свитера. Чейз крепко держал Стефани за руку, а она то и дело с улыбкой на него смотрела, словно желая удостовериться, что не грезит.

– Ты когда-нибудь бывала в Алькатрасе? – спросил он, когда они стояли, глядя на скалистый остров.

– Однажды вместе с Майклом, когда в четвертом классе ему поручили сделать доклад. А больше ни разу. – Тюрьма выглядела угрюмой и холодной.

Они дошли до моста Золотые Ворота и до Форт Пойнта и медленно побрели обратно – туда, где оставили машину. Стефани предложила поехать к ней, и Чейз сразу согласился. Показала дом, хотя сейчас воспринимала его как чужое жилище. Несмотря на все изменения и перестановки, здесь все еще ощущалось присутствие Билла. Вместе приготовили какую-то еду, перекусили, и Чейз велел собрать вещи, чтобы переехать к нему в отель. Стефани не стала возражать. В пять часов они вернулись в «Ритц-Карлтон» и отправились в ресторан пить чай. Неожиданно Стефани почувствовала себя туристкой в родном городе; положение выглядело забавным и в то же время приятным. Чейз попросил консьержа зарезервировать столик в «Гэри Данко», но в итоге они оказались в постели и решили больше никуда не выходить. Лежали, разговаривая и невнимательно поглядывая на экран телевизора, а потом заказали еду в номер и поужинали в гостиной, сидя за столом в махровых купальных халатах, которые предоставлял гостям отель. Обстановка ленивой роскоши вполне соответствовала настроению, и они радовались, что остались наедине. После ужина вернулись в спальню и снова упали на кровать: каждая встреча приносила новые незабываемые впечатления. В час ночи, смеясь над каждым пустяком, нырнули в ванну. Чейз вспоминал детство, а Стефани рассказывала забавные истории о сыне и дочерях. Они замечательно дополняли друг друга и потому чувствовали себя счастливыми. Казалось, близкое знакомство продолжается уже много лет; оба ощущали себя не только любовниками, но и верными друзьями. Именно о таких отношениях Стефани мечтала с юности, но нашла их только сейчас. Общение с Биллом складывалось по-другому: намного серьезнее и скучнее – из-за его характера. С Чейзом она чувствовала себя другим человеком, при этом оставаясь собой.

Уснули в два часа, а утром, проснувшись, Стефани нашла любимого в гостиной, где он читал газету. Подошла в распахнутом халате и села рядом, не испытывая ни капли стеснения. На Чейзе тоже не оказалось ничего, кроме белья. Идиллическая сцена воплощала домашний уют и тихое счастье. Чейз отложил газету, нежно поцеловал и спросил, чем Стефани хочет заняться сегодня.

– Может быть, поедем в долину Напа и останемся на ланч? Там есть потрясающие рестораны и очень интересные винодельни.

Чейзу идея понравилась. В этот раз за руль сел он, а Стефани взяла на себя роль штурмана. Она включила радио и сразу попала на одну из его песен. Чейз начал подпевать сильным глубоким голосом. Стефани решила не отставать и уверенно вступила в припеве. Когда песня закончилась, Чейз одобрительно взглянул и улыбнулся.

– А у вас отличный голос, мисс Стиви. – Об этом он говорил и раньше, однако петь в присутствии мастера Стефани стеснялась. – Если пожелаете работать с группой, дайте знать.

Чейз, конечно, дразнил, но голос ему действительно нравился: уверенный, чистый, богатый, он прекрасно подходил для исполнения музыки кантри. К тому же Стефани любила учить новые песни, без особого труда запоминая мелодию и текст. Теперь она обращала особое внимание на слова, ведь Чейз сочинял их сам.

Они побывали в винодельне Мондейви, на ланч заехали в ресторан «Бушон» и отправились на север, в Калистогу, по пути минуя множество виноградников, а на обратном пути остановились в «Оберж дю Солей». Устроились на террасе, откуда открывался живописный вид на долину. К вечеру вернулись в отель и снова заказали еду в номер. Стефани дорожила временем, проведенным в постели Чейза, с наслаждением и благодарностью принимала нежность и страсть. Только теперь она в полной мере поняла, насколько нуждалась в чувствах: прежде никогда об этом не задумывалась. Эмоциональная близость изменила бы жизнь. Они с Биллом давно стали чужими людьми. Думая об этом, Стефани внезапно осознала, что уже не чувствует себя замужем в такой же степени, как прежде. Связь с Биллом постепенно ослабевала и исчезала, а взамен все ярче проявлялось чувство к Чейзу – мощное и светлое, свободное от сомнений и неуверенности. Она понимала, что любит, и верила, что любима, – в браке о столь совершенном балансе не приходилось даже мечтать. Биллу она всегда отдавала больше, чем получала, в то время как Чейз щедро делился богатством своей души.

В субботу решили отправиться в городок Стинсон Бич, расположенный в графстве Марин, неподалеку от Золотых Ворот, и долго гуляли по протянувшемуся на многие мили белоснежному пляжу. Пообедали в местном ресторане и поехали обратно по огибающей скалы извилистой дороге, любуясь мерцающими вдали огнями города. В тот вечер туман отступил – редкий для июля случай. Залитый светом Сан-Франциско представлял великолепное зрелище. Вернулись в отель, а в воскресенье заглянули к Стефани домой, чтобы собрать вещи: вечером предстояло вылететь в Лос-Анджелес на зафрахтованном Чейзом самолете. Стоя рядом с любимым, когда тот выписывался из отеля, Стефани ощущала новую, более глубокую связь. Прошедшие четыре дня снова все изменили. Возникла уверенность в том, что они принадлежат друг другу здесь и сейчас; неважно, что осталось в прошлом и что произойдет в будущем. Четыре дня в Сан-Франциско подарили новые ощущения. Стефани не сомневалась, что Чейз испытывает такие же чувства: относился он нежно и бережно, на каждом шагу открывая новые грани любви. Путешествия в Лос-Анджелес она ждала с радостным нетерпением: мечтала жить с Чейзом в бунгало отеля «Беверли-Хиллз», где останавливались знаменитости, а обедать в ресторане «Поло Лаундж». Время от времени Стефани забывала, что Чейз и сам известный артист. Для нее он давно перестал быть светским персонажем и превратился в любимого мужчину, центр личной жизни. Однако уже у стойки регистрации сразу три незнакомых человека попросили у Тейлора автограф, и все сразу встало на свои места.