Посол выслушивал документ с горестным видом, вздыхая, будто внутренне сожалея о словах своего господина. Лицо князя Юрия медленно наливалось краснотой.

— Мужи мнози вятши нудма сдержаша эмира от брани борза с тею, — попытался сгладить неприятное впечатление от ультиматума посол, — Рекоша ему, иже ты, государь, полюбие с Великой Булгарией стави наипаче вся, иже сам покарае злодеев.

— Благодарю тя, друже наш, мурза Юсуф. Ведаю, мнозе тей содеяно ради полюбия наших держав, — сказал послу помрачневший князь, — Боярин Данила, вели передати нашему досточтимому гостю поминки.

Данилины клерки внесли в зал и положили перед троном шкурки соболей, бобров и лисиц. Поставили и раскрыли кованый сундучок, наполненный доверху серебряными монетами. Всё это было унесено вслед за послом по окончании дипломатической церемонии. На взгляд с моей колокольни, подарки лучше бы послу тишком сунуть. Зачем же так прилюдно унижаться?

Отец с досадой ударил по подлокотнику огромной ладонью.

— Не ожидал сяко нерадения от вятичей. Мнил, иже спина моя надёжно прикрыта в грядущей распре с московлянами. Уповал на пособление от булгар и черемис. Несть в моей казне серебра на виру требну. Ажно чрез урочну пору ратовати понуждены будем с Либеем.

— Киличеев нать в Казань слати. Замиряться чрез мурз и ближников с князем Булгарским. Негли московляне свару чинят. Я сам готов ехати овамо, — предложил боярин Чешок.

Прав наш дипломат. Волжская Булгария представляла собой конгломерат из множества княжеств, находящихся между собой в непрерывной вражде и лишь формально зависимых от правителя Казани. Часть из них в вопросах западной политики ориентировалась на Москву и примерно такая же часть поддерживала Галицкого князя. Плюс придворная клика вокруг эмира, тоже разделённая примерно пополам. Если бы не ордынские ханы, назначавшие в зависимую Булгарию своих родственников султанами, эта страна давно бы разлетелась на мелкие кусочки. Понятно желание Алибея повысить свою значимость, проведя победоносную войну и увеличив свой домен. Хочет быть похожим на своего московского коллегу и напялить на себя лавры объединителя нации.

— Аще Либей помыслил Вятку пояти, от сваво хотения не отступится. — словно подслушав мои мысли, горестно проговорил князь.

Загалдели бояре, кто призывал готовиться к войне, а кто рекомендовал откупаться. Выступил старец Паисий и предложил во избежание грядущих бед, совершить крестный ход в честь Рождества Богородицы и закладки нового храма на месте явления ангела в моём зловредном обличии. Договорились провести крёстный ход вокруг всего города. Я вылез и предложил заложить храм не на берегу озера, а на въезде в город. Ангел де своим явлением освятил не какой-то голимый кусок территории, а весь город Галич. А что, если сделать из въездной башни храм. Будет красиво, и удобно. Есть же прекрасный образец храма-башни Острая Брама в Вильнюсе, ещё не построенный, кстати. Лишнее каменное сооружение только на пользу пойдёт городу. И красивое место от прожорливых попов будет спасено. Судя по загоревшимся глазам отца, моё предложение ему понравилось. Боярам было предложено обдумать эту идею.

Жеховские отчитались о подготовке к походу на мятежную Чухлому. Крепкотелый, удивительно похожий на отца, сын боярский Семён Осина сильно волновался, выступая перед боярской думой и самим государём. На вид ему было около двадцати пяти лет. Итак, подготовлена дружина всего то из шести десятков воинов. Я возмущённо перебил выступление Осины, заявив капризным тоном, что раз была обещана сотня ратников, то и нужно не меньше. Если понадобится осаждать крепость, то таким малым числом не справиться с задачей.

— Воевода наш зван бысть в кремель для изволения детелей ратны, но года не нашед, — отозвался тысяцкий саркастически, — У унотого княжича мнозе овых детелей вящих.

— Прошу, уважаемый князь Борис, не держите на меня обиду. Занят был тогда в самом деле. Если пожелаете, я с вами встречусь в ближайшее время и обсужу подготовку к походу, — решил не обострять отношения с Жеховскими.

— Мешкати не след, — поставил точку князь, — Прошед праздника повелеваю рать собрану вести в поход. Недостачу мужей войных в поместьях окрестны возместити мочно государевым словом. Небось послужильцами помещики не обеднеют.

Следующим получил слово дьяк Варфоломей. Сразу было видно по-европейски воспитанного человека. Говорил он обстоятельно. С торжеством в голосе дьяк сообщил о продвижении в деле убийства дьяка Алимпия. Назвал главным подозреваемым боярина Корцова и обратился к государю с соизволением его схватить. Среди бояр поднялся негодующий шум. Сторонники Морозова попытались оспорить сказанное новоиспеченным главой тайной палаты. Варфоломей нисколько не смутился и предъявил свидетельство обвинения — найденную мной на месте преступления серебристую пуговицу. Свидетельствовало в пользу этой версии также и то, что боярин Протас совершил побег.

— Не стёк боярин сей. У мя он в хоромах сидит, — крикнул боярин Морозов, — Кликните его семо, прииде абие.

В ожидании подозреваемого дьяк Варфоломей доложил о пойманных по княжеству разбойничьих ватагах и намеревался уже сесть, когда князь Юрий потребовал сведений о вятских событиях. Итальянец повторил то, что государь и так знал от меня. Его слова взбесили князя Жеховского. Он вскочил и заорал басом:

— Лжа сие есть! Блядит дьяк Варфоломей.

К нему присоединились сторонники. Гвалт зычно прекратил государь, велев тысяцкому сесть на место и замолкнуть. Весь красный до кирпичного оттенка князь Борис подчинился, но вскоре снова вскочил и принялся обвинять дьяка Коломнина в попустительстве московлянам, бесчинствующим в приграничных станах Ликурга и Шачебол.

Как известно, последний сын Дмитрия Донского Константин не получил удела. По просьбе его матери, княгини Евдокии, князь Юрий Дмитриевич, тогда Звенигородский, добросовестно передал ему эти две волости. Позднее Контантин поменялся этими землями на другие с братом Петром, князем Дмитровским. Когда Пётр внезапно скончался бездетным два года назад, эти уделы без согласования с родственниками конфисковало в свою пользу правительство Московского князя. Вызванный таким шагом конфликт с князем Юрием завершился неурегулированным размежеванием и перешёл в стадию мелких пограничных стычек, поджога стогов, кровавых соплей и прочих метаний дохлыми крысами. Не проходило ни одного года, чтобы при сборе урожая не вспыхивал очередной конфликт.

На защиту своего приятеля тут же поднялся боярин Чешок. Он заявил, что пограничный конфликт в скором времени будет урегулирован дипломатическими средствами. Но, раз запахло кровью и прочими экскрементами, то князя-викинга подобными аргументами было не унять. Его предложения не сквозили оригинальностью. Кроме наказания Чухломы требовалось по его плану пройти огнём и мечом и по этим двум спорным волостям. Положительно этому вельможе неймётся затеять войнушку с Москвой при неясных перспективах. Был такой древнеримский сенатор Катон Старший, который на каждом заседании повторял:

— Карфаген должен быть разрушен.

Вот и князь Жеховской бухтел как попугай-паралитик при каждом удобном случае: