– Выбери меня!

– Жрец, возьми меня!

– Убей меня!

Гул, издаваемый морем людей, был несколько однообразен, но приятен. Гул показывал, что всё идёт как надо и эти животные будут превосходно подготовлены к главному Ритуалу. К кровавому цунами, которое очень скоро накроет и остров, и город, а затем, набрав ещё больше силы – в тысячи и тысячи раз больше, чем имеется сейчас, – покатится по планете, наделяя Жаждой всех и каждого.

Жаждой, её утолением и наслаждением от её утоления…

И снова – Жаждой.

Корнюшин улыбнулся.

«КамАЗ» медленно въехал на полянку и остановился, постепенно окружаемый напирающими челами. Некоторые прошли через сделанный грузовиком проход, но многие бесстрашно вломились в колючий терновник, продрались сквозь него, не обращая внимания на полученные раны, и окровавленные, но счастливые, встали вокруг Ритуального Круга.

Жертвоприношения прекратились.

Гул тоже стих – горожане жадно смотрели на обелиск, ожидая, что будет дальше, но объяснять им, жалким животным, Корнюшин ничего не стал. Объясняют достойным, а их удел – убивать, умирать и поклоняться.

Поэтому Жрец молчал.

Дождался полной тишины и с плавной неспешностью поднял правую руку. Гигантский обелиск медленно приподнялся над кузовом. Челы ахнули.

– Склонитесь! – прогремел Корнюшин.

И вновь улыбнулся, разглядывая падающих на колени челов.

Жаждущих…

Ещё живых…

Повинуясь его руке, Чёрный Камень подплыл к центру Круга и стал медленно опускаться на своё законное место. Челы с благоговением наблюдали за перемещением огромного обелиска.

– Сегодня – день нашей Жажды! – поднатужившись, объявил Корнюшин. – Сегодня мы утолим её! Сегодня мы заставим весь мир…

Закончить Жрец не успел.

Камень, только что с достоинством опускавшийся на своё многовековое место, неожиданно дёрнулся вверх, затем пошёл в сторону и резко завалился на толпу завопивших горожан.

И лишь после этого присутствующие услышали грохот взрыва.

* * *

Обелиск не пострадал – что ему взрыв? Сорвался с невидимой привязи, за которую Корнюшин вёл его к месту, завалился, накрыв нескольких «счастливчиков», и замер.

Два центнера пластиковой взрывчатки, которую шас с помощью магии выкрал с ближайшего военного склада, сумели только чуть переместить Камень.

Зато ударная волна получилась на славу: мощной и стремительной. Собравшуюся на поляне толпу разметало, как будто в центре Ритуального Круга заработал невидимый миксер. «КамАЗ» зашатался, но устоял, а вот Жрец и Слуги вылетели из кузова, оказавшись по уши в грязи.

Жаждущие обернулись пострадавшими.

Удар оказался настолько силён, что сорвал с землянки крышу и перемешал собравшихся друг с другом и с влажной землёй. Ломая рёбра и конечности. Вызывая вопли, стоны и плач. Крики о помощи и страх внутри.

Среди возникшего бедлама никто не обратил внимания на выскочившего из землянки человека в элегантном костюме и щегольском пальто.

И с чёрным молотом в правой руке.

* * *

У него не было права на ошибку, но он и не собирался её совершать. Он шёл один против огромного количества челов, пусть оглушённых и растерянных, но всё равно опасных – и это его не смущало. Он знал, что не может отступить, потому что обязан предупредить всемирную катастрофу, и не тратил попусту время.

Выскочил сразу после взрыва и уверенно кинулся в ту часть поляны, куда, по всем расчётам, должны были отлететь Жрец и Слуги. Добрался без приключений, но там… Замер, быстро оглядывая орущий коктейль из перемешанных между собой и перепачканных в грязи челов. Крики, стоны, вопли, плач…

«Может быть, перебить всех?»

Терс легонько, примериваясь, взмахнул оружием, словно на самом деле намереваясь сокрушить всех окружающих, а в следующий миг услышал:

– Убейте его!

«Ну, конечно же!»

Сосредоточившись на поисках Корнюшина, четырёхрукий допустил ошибку, позабыл, что челу служат люд и чуд, которые быстро придут в себя после взрыва и сообразят, что чёрный молот не простое оружие, а…

– Это хван!

Всё верно: Вебер – маг, видит сквозь морок и обратил внимание на пару лишних конечностей. Глазастый…

– Где?

Навстречу Терсу рванул плечистый здоровяк.

«Проклятие!»

Силой лишённые магии люды превосходили даже навов, и противопоставить несущемуся на него Зорану хван мог только стремительность.

«Спящий тебе в глотку!»

Краем глаза Терс наконец-то увидел Корнюшина – шустрый чел оценил опасность и полез в самую гущу перемазанных грязью тел, намереваясь затеряться среди сородичей, – и поделать с этим четырёхрукий ничего не мог.

– Убью! – завопил белобрысый.

И убил бы, не исчезни хван с его дороги в самый, что ни на есть, последний момент.

Четырёхрукий метнулся вправо, пропуская люда мимо и не забыв подсечь его, сбивая с ног. Зоран, рыча, покатился по земле, а Терс уже прыгнул вперёд, туда, где Корнюшин пытался от него скрыться. Споткнулся – его кто-то схватил за ногу. Рявкнул от боли – тот же «кто-то» его укусил. Взмахнул молотом, вызвав крик боли. И едва успел выставить магический «Щит», отклоняя заклинание чуда. Раскаленная «Эльфийская стрела» улетела в небо, а где-то неподалёку захохотал спрятавшийся среди сородичей Жрец.

Терс понял, что балансирует на самом краю.

Челы стали приходить в себя от последствий взрыва и уже скоро, может быть, через минуту, а возможно, и раньше, на него набросится не пара глупцов, а все окружающие психопаты, ошалевшие от Жажды и крови. Им даже не надо будет приказывать: Жрец перестал приковывать их внимание к обелиску, и очнувшиеся горожане охотно вернутся к прежнему занятию…

К бессмысленным убийствам…

– Сдохни!

Подкравшийся со спины люд врезал четырёхрукому в затылок. От души врезал, вложив в удар всю данную Спящим силу – огромную, даже по меркам Тайного Города. Хвана швырнуло вперёд, перед глазами поплыло, в голове зашумело, руки ослабли, и если бы не ремешок, который шас предусмотрительно приделал к молоту, Терс наверняка уронил бы оружие на землю.

Не устоял, упал на колени.

– Скотина!

Зоран ударил хвана ногой, а подбежавший Виктор добавил усиленной «Кузнечным молотом» дубинкой. Хрустнула скула. Изо рта и ушей четырёхрукого хлынула кровь.

– Давайте принесём его в жертву! – выкрикнул Вебер, и люд, который уже заносил ногу для следующего удара, радостно поддержал сообщника:

– В жертву!