создать ключи из металла, из дерева, из голой магии, но вышло только из камня — он прижился в скважине, не отторгался и не рассыпался, стоило приложить ключ к каменной спирали.

В общем, четырнадцать ключей были сделаны, и встал вопрос: «А как мы будем запирать порталы?»

Н-да, врата-то, можно сказать, снаружи.

Пытались, причем много раз, но не выходило — скважины были только с той стороны, а оставаться кому-то в том мире…

Мама запретила об этом даже думать.

Хм, звучит, конечно, так себе: «Мама запретила». На деле она воспользовалась королевской властью, которая была у нее у единственной. Наверное, если бы обе бабушки и прабабушка объединились, то смогли бы противостоять маминому приказу, но на них-то как раз и упал самый сильный запрет.

Спросите, почему?

Был разговор.

Я подслушивала, как и Ларо, и Кассии, и Валер.

Бабушка Куэларо упрашивала бабушку, прабабушку и маму отпустить ее в тот мир при следующем «падении».

— А если ты не сможешь принять двуногую форму? — возражала мама на каждый довод бабушки. — А если тебя убьют раньше, чем ты даже к вратам подойдешь? А если ты в том мире станешь того возраста, который у тебя реальный, и ты будешь чувствовать себя как человек?

Последний довод, конечно, весомый. Говорят, же, что в некоторых мирах дрох может стать человеком, скрыть свою вторую сущность, но при этом потерять ее способности восстанавливаться. В нашем мире и в пространстве между мирами даже прабабушка выглядит молодо, на сорок циклов, ну а бабушки и того меньше. А что случится, если она там станет ветхой старушкой? Не очень-то хотелось ее терять.

— А если ты не сможешь вернуться? А как ты в том мире планируешь искать другие порталы? А сколько там лет пройдет, пока ты будешь плутать?

Нет, после всех маминых вопросов мы конечно поняли, что нужно отправлять молодых, да только мама не дала нам и слово сказать — сразу запрет наложила.

И вот теперь мы создаем последний ключ и не знаем, на сколько он нам может пригодиться, если мы не можем придумать, как их использовать.

И тут еще с тетей Ллой случилось это…, так что пришлось брать мелких к себе, чтобы отвлечь. И, благодаря мелким, мы осознали, что не видели вполне себе основательную нестыковку, которую разве что слепой мог не заметить. А тут мы вчетвером…

— А почему ключики маленькие? — спросила Руид, а мы недоуменно так посмотрели, словно взглядами хотели сказать друг другу: «Ну что за детский вопрос?»

Угу. Детский вопрос, только существенно усложнивший нам жизнь, потому что пропорции соблюдались под мини-копию.

И вот я бьюсь над вроде бы легкой задачей, но получившейся при этом крашдец какой неосуществимой. Как вырастить ключ до реальных размеров скважины?

Вернее, как вырастить четырнадцать ключей?

Они не росли, заразы такие.

Не принимали в себя дополнительный камень.

Отторгали видоизмененное дерево.

И даже новый ключ, создаваемый по образу мелкого, из камня, который по весу и объему превышал нужные пропорции раза так в два, получался все того же мелкого размера. Правда весил он основательно, на все свои унции или футы — для человека практически неподъемный.

— Нам придется вырастить их в том мире, — прошептал Валер так тихо, что его услышала только я и Ларо.

— Как ты это себе представляешь? — Ларо между нами, как переговорщик, потому что мы с Валером перебрасываемся разве что парой слов, если они не относятся к общему делу.

И как же мы из друзей превратились вот это вот несуразное молчаливое нечто? Даже названия этому нет.

Не враги. Не друзья. Равнодушными друг к другу нас тоже не назовешь. Уже даже не цепляемся друг к другу, да только напряжение никуда не делось.

И еще: Валер не может мне простить Роя: что всем сердцем была согласна уйти с ним, что до сих пор тоскую… Смешно сказать, но, мне кажется, он бы с Торбургом смирился, но не с Роем.

— Их нужно высадить, как любое растение, — шепчет Валер, а мы по-шпионски оглядываемся на старших — как бы не услышали. Но старшим не до нас — они уже который день стараются помочь тете Ллой. И сила Истинного пламени все ни приходит, словно все эти дни было далеко до пика.

Высадить? Мысль странная, но зацепилась в головах и блуждает между ними — никак не ухватишь.

— Саян, разве такое возможно? — Ларо вообще в камнях не разбирается, поэтому даже не старается сделать «умное лицо» — просто доверяет авторитетам, в данном вопросе — мне.

— В том мире существуют Каменные Древа — они живые… — я задумалась, причем надолго, а меня даже не пытались отвлечь.

Память королевского рода молчала с того момента, как мы взялись за вопрос: «А как закрыть портал, находясь с другой стороны от замочной скважины?»

Общая память дрохов тоже безмолвствовала.

Интуиция… Странная штука эта интуиция. Скребется, стучит, зудит совершенно не к месту, а стоит к ней обратиться, так сразу замолкает и делает вид, что обиделась: «Не слушала меня, когда я тебе намекала? Вот теперь думай сама!»

А самой думалось как-то не так. Без привычной помощи памяти предков мысли в голове почувствовали простор и разбежались по разным углам, да еще по пяти головам в придачу, так что не поймать, ни собрать в одном месте.

Оставалось только прибегнуть к внутреннему резерву. Страшно, конечно, но без него никак.

Что такое «внутренний резерв» у дроха? Это первая изначальная магия, с которой мы рождаемся — суть дроха, его жизненные силы и энергия. Потеряешь, не восстановишь, ослабишь, и все — ты уже не дрох. Возможно ты еще останешься в двуногой форме, но вот надолго ли?

Любое обращение к внутреннему резерву его ослабляет, поэтому дрохи черпают магию извне, а к своей сути обращаются только в экстренных случаях. Потому что восполнить резерв крайне сложно — только в самых высоких слоях магии, когда мы летаем на пределе сил, наш источник наполняется. В Арх-Руа это казалось легко, мы словно дышали магией, пока не очутились здесь и не поняли, что не везде так…вернее сказать — везде не так, как в Арх-Руа.

В пространстве между мирами достичь тех высот просто невозможно, даже самые сильные и мощные не смогли и до середины долететь. Это очень опасно, поэтому обращение к внутреннему резерву тоже под запретом, пока мы не вернемся — мама опять же постаралась, но…

На любой запрет найдется способ его обойти. Так папа говорил, когда обдумывал очередной закон.