— Короче, — продолжал тем временем странный гость, — ничего твоему дракону не угрожает. Наоборот, пойдёт на пользу — когда вы уйдёте в свой мир, он оценит, как это прекрасно — не испытывать боли от эмоций, не присущих твоему характеру. Но — вас предупредили. Вы в гостях — так и ведите себя соответственно, и в дела, что вас не касаются, не лезьте. Занимайтесь своими расчётами и устраивайте мелкое людское счастье — а с какой стороны должно вставать солнце и какой должен быть воздух, разберутся и без вас.

Глава дракона погасли. Голова поникла, но уже через секунду он снова посмотрел на Еву…

— Милая, — пробормотал он, — я помню, что ты меня звала, но я не мог тебе ответить. А потом… словно что-то случилось, и я отключился. И совсем ничего не могу вспомнить. Так скажи: у тебя что-то получилось?

— Да, — тихо сказала Ева, всё ещё находясь в прострации, — я выяснила, что это не смертельно. Всё в порядке. Мы можем себе позволить отработать здесь месяц по обычному графику, после чего двинемся дальше. А теперь пойдём отдыхать…

— Ты не ужинала, — безапелляционно заявил дракон, поднимаясь на ноги, — и слышать ничего не хочу! Какой же я буду фамилиар, если оставлю свою хозяйку голодной?

Пять минут спустя Ева, наблюдая за тем, как изрисованный Горден носится по кухне, разогревая кашу, тушёное мясо и ловко нарезает огурцы в салат, печально улыбалась про себя. Потому что она вновь познала страх потери любимого. И она знала, что сделает всё так, как ей приказал этот загадочный Янтарь. Потому что по-другому она просто не сможет…

Вылетев из Стигиана ранним утром, В Триниагос Дитрих прилетел как раз к обеду. И, соответственно, изрядно проголодался — как ни крути, а вставшее на крыло драконье тело нужно было основательно кормить. Но пообедать так скоро ему было не суждено.

Как оказалось, свободно перемещаться принц мог только по Стигиану. В том же Триниагосе, который находился под прямым управлением Лазурного клана, принцу пришлось подтверждать свою личность. И хотя лазурные драконы относились к сиреневому гостю настороженно и с подозрением, всё же в адрес дракона королевской крови ничего лишнего себе не позволили. И хотя принц не был без меры самолюбив и тщеславен, для него стало неприятным сюрпризом, что другие сородичи могут смотреть на него настороженно и неприветливо. С другой стороны, с учётом того, какие гадкие слухи о нём порой распускали, стоило бы быть готовым и к подобному отношению.

К счастью, дальше косых взглядов дело не пошло. Принцу выписали пропуск и даже дали рекомендации касательно того, где он мог бы расположиться. К счастью, принцу удалось избежать полного расспроса о том, что он здесь делает, так как множество драконов прилетели сюда на Турнир Клыка и Когтя. Поэтому ответ Дитриха о том, что он приехал посетить данный турнир, стражу вполне удовлетворил. А уточнять, что он приехал в нём участвовать, принц не стал. Его же об этом не спрашивали. Вот и получилось ответить правдиво, но в духе: Я сказал, а вы понимайте, как хотите.

В рекомендованные места Дитрих решил не идти. Наверняка там сейчас не протолкнуться от драконов, а он по-прежнему хотел как можно дольше оставаться здесь незамеченным. В идеале он хотел записаться на Турнир в самый последний момент, чтобы ни у кого не осталось времени искать причины для отказа.

Поэтому принц неспешно прогуливался по Триниагосу. Домики здесь были не такие утончённые и изящные, как в Стигиане, но зато более крепкие и по-своему красивые. Кроме того, он заметил и свои особенности в этом городе. Отличительной чертой Стигиана было наличие множества кружков по творческим интересам. Дитрих лично видел: кружок пения, кружки стихосложения, кружки по игре на различных музыкальных инструментах, кружки по танцам, кружки по загадкам.

Однажды Олесии пришлось разрешать спор двух поэтических кружков. На этом мероприятии присутствовал и Дитрих. Главы кружков то и дело порывались выяснить отношения вручную. Каково же было удивление Дитриха, когда оказалось, что спор возник из-за того, что глава первого кружка, господин Кравец, настаивал на значимости такого литературного приёма, как амфибрахий, за что госпожа Ликана, ярая сторонница традиционного ямба, стукнула его по носу томиком стихов собственного сочинения и едва не выколола господину Кравцу глаз лорнетом. К счастью, Олесия в традиционной своей манере сумела полюбовно разрешить спор.

Так или иначе, все эти кружки спонсировались мэрией Стигиана, позволяя людям с искрой таланта реализовывать свои дарования. Однако, разумеется, существовала и система контроля. В любой день в рабочие часы кружка мог пожаловать любой дракон королевской крови и потребовать — именно потребовать — продемонстрировать последние достижения данного кружка, как то: зачитать поэму, спеть новую песню, станцевать новый или красиво воспроизвести уже существующий танец. Если дракон был недоволен результатами, то это заносилось в соответствующую ведомость в мэрии. Три неудачных визита королевских драконов подряд означали закрытие кружка.

Впрочем, кружки исправно показывали результаты. Иногда кружки объединялись и исполняли целые концерты. Причём совсем не обязательно было всегда выдавать что-то новое — новый ученик, искусно овладевший флейтой, был таким же равнозначным результатом работы кружка, как и новая написанная баллада или поэма. Так же активному развитию данных кружков способствовало и то, что самых выдающихся драконы приглашали в Сиреневый замок в День Зимнего солнцестояния для обеспечения как музыкального, так и для голосового сопровождения в виде баллад, песен, поэм и тому подобного. И платили за это очень солидные деньги. Настолько солидные, что человек, которому хоть раз посчастливилось попасть на такое мероприятие, мог считаться обеспеченным гражданином среднего класса и до конца жизни посвятить себя любимому делу.

Триниагос же специализировался на заведениях иного рода. То здесь, то там пестрели вывески: «Целебные травы ведуньи Акиньи», «Все средства от головной боли знахаря Виталана», «Здоровые кости и зубы» и тому подобное. Как видно, политика Триниагоса шла в уклон поддержания здоровья своего населения. Проходя мимо заведения с названием «Всё для здоровья ваших детей», Дитрих увидел, как на улицу выходит светловолосая, чуть полноватая женщина с ребёнком примерно годовалого возраста на руках и, вероятно, сам знахарь.

— Доктор, — как видно, не в первый раз спрашивала женщина, — с малышом точно всё нормально? Вы точно уверены в том, что он здоров?

— А вам, мадемуазель, хотелось бы, чтобы он оказался больным? — знахарь, оказавшийся горным гномом, снял очки и с наслаждением заморгал, глядя в синее небо.

— Разумеется, нет, — возмущённо ответила женщина, — но у него сопли, я же слышу.

— Это нормально, — ответил доктор, — иммунитет ребёнка адаптируется к здешнему воздуху. Это скоро пройдёт.

— Может, какие-нибудь травы… — заикнулась было женщина.

— Ничего не нужно, — прервал её гном, — если вы кормите ребёнка грудью — продолжайте кормить. Это самое лучшее, что вы сейчас можете для него сделать. Любые травы, настойки и лекарства — не раньше трёх лет.