Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кира странный человек. Другой мастер молча выполнитпожелания клиентки и спокойно разведет руками, если при взгляде на себя взеркало клиентка издает вопль ужаса.
– Вы сами так хотели!
Потом получит деньги и забудет этот инцидент. Кирка нетакая. Она станет долго объяснять сидящей в кресле даме, почему не следуетмазать губы помадой цвета сочной морковки, если на ней надета блузкаярко-зеленого цвета. Если клиентка упорно стоит на своем и требует за любыеденьги соорудить на голове нечто несуразное, Кира может просто уйти. Уродоватьчеловека она не станет ни за что. Но мне сейчас требовалось стать неузнаваемой.
– Понимаешь, – забубнила я, – познакомили с мужиком, такойкрасавец, прямо кровь в жилах сворачивается, когда на него смотрю, земля из-подног уходит.
– И чего? – заинтересовалась Кирка.
– А ничего, – вздохнула я, – он только на смуглых брюнетокзападает, с усиками и ярко-красной помадой на губах.
– Ага, – вдохновилась подруга и ринулась к шкафу.
Через секунду на моей голове сидел роскошный парик цветапера молодого грача. Густые локоны ниспадали на плечи, лоб прикрывала завитаячелка.
– Отлично, – вздохнула Кира и принялась за лицо.
Через полчаса я, разинув рот, смотрела в зеркало. Матьродная не узнает, да что там моя давно умершая мама, я сама себя не узнавала.На смуглой коже щек появился персиковый румянец. Губы стали толще и могутпоспорить окраской с пожарной машиной. Брови превратились в соболиные. Глаза,правда, остались голубыми, но из-за густо намазанных ресниц и подкрашенных век,кажутся светло-карими. Над верхней губой появились усики, а справа Кира впорыве вдохновения создала над верхней губой пикантную родинку.
– Если этот парень не рухнет как подкошенный к твоим ногам,– сообщила подруга, снимая с меня пеньюар, – значит, он либо слепой, либоимпотент. Погоди, у вас первое свидание?
Я кивнула. Кирка залезла в пластмассовую коробочку ивытащила два поролоновых кружка.
– Сунь в лифчик.
Я послушалась. Господь не наградил меня формами, в джинсах ипуловере больше похожа на мальчишку. Но сейчас никто не смог бы перепутать меняс лицом мужского пола. Бюст, оттопыривающий кофточку, тянул примерно на третийразмер.
– Очень сексуально, – одобрила Кира, – действуй, семь футовтебе под килем.
Я пошла на улицу. Хорошо, что любитель брюнеток выдуман, ану кабы он существовал на самом деле? Прикиньте, как изумился бы мужик,уложивший в койку пышную брюнетку, а затем обнаруживший там тощенькуюблондинку?
Представив себе выражение лица парня, я захихикала, вышла напроезжую часть, подошла к «Пежо». Рядом затормозил «Рено».
– Девушка, – крикнул водитель, высовываясь в окошко, – вампомочь?
– Нет, спасибо.
– Не заводится?
– Все в порядке.
– Что сегодня вечером делаете?
Я удивилась. Ко мне никогда не пристают на улицах.
– Внуков нянчу.
– Ой, врешь, – рассмеялся мужчина, – не понравился я тебе.
«Рено» умчался. Я поехала в НИИ тонких технологий. Стоиломне притормозить у светофора, как водители оказавшихся рядом машин начиналипроявлять повышенный интерес к моей особе. Одни упирались в меня взглядом,другие, понахальней, спускали стекла и кричали:
– Эй, симпомпончик, куда спешим? Может, тормознем у кафешки,а?
Я пребывала в глубоком недоумении. Обычно посторонниемужчины не обращают на меня внимания. С ранних лет поняла: моя сила не вовнешности, а в редкостном уме и обаянии. И вот сейчас в голову закралась мысль,что, может быть, мне еще в ранней юности следовало покраситься в брюнетку инамалевать губной помадой огромный рот? Вон какой эффект произвело изменениевнешности…
Возле кабинета Олега Игоревича сидела всего одна тетка.Обрадовавшись, что тут не толпится очередь, я села на стул.
– Доктор просил не занимать, – сказала женщина, – онзакончил прием.
– Спасибо, только рецепт взять, – ответила я.
Через полчаса я заглянула в кабинет и спросила:
– Можно?
Гинеколог, писавший что-то в большой тетради, поднял головуи ослепительно улыбнулся:
– Вообще говоря, просил не занимать.
– На секундочку.
Олег Игоревич продолжал излучать улыбку:
– Что с вами поделаешь, всегда шел на поводу у красивыхженщин, садитесь.
Я устроилась на стуле и, хрустя и шурша нафабреннымиресницами, прошептала:
– Меня прислала к вам Валя Колоскова.
Олег Игоревич не шелохнулся, его лицо продолжала освещатьсамая ласковая улыбка.
– Мне посоветовала обратиться к вам Валя Колоскова, помнитетакую? – повторила я.
Гинеколог кивнул:
– Конечно, моя пациентка, очень милая женщина.
Повисло молчание.
– Видите ли, – осторожно завела я, – я попала в трудноеположение.
Врач постучал пальцами по столу.
– Рассказывайте спокойно, помогу, если сумею. Пропустилисрок?
– Да! – радостно сказала я.
– И сколько?
– Четыре месяца.
– Многовато, но возможно. Давайте сначала сдадим кое-какиеанализы, – и доктор вытащил из стола беленькие бумажки. – Завтра пойдете в 9-йкабинет, натощак. Да, еще принесите паспорт, нужно завести историю болезни.
– И сколько? – спросила я.
– Тысяча долларов, – преспокойно ответил Олег Игоревич.
Снова повисло молчание.
– Вам эта сумма кажется большой? – ожил врач. – Но придетсяеще платить медсестре и кое-кому в роддоме. Дело незаконное, потому и деньгибольшие.
– Нет-нет, – с видом жизнерадостной идиотки ответила я, –наоборот, очень рада, что получу такие хорошие деньги. Валечка говорила опятистах долларах!
Доктор положил ручку и уставился на меня уже без всякойулыбки.
– Вы о чем?