– Да уж, – пробормотала я, – кто бы мог подумать, чтоприческа способна так изменить человека. Слава богу, а то думала, что у насопять гости!

– Терпеть не могу посторонних в своей квартире, – сообщилаРитка, потряхивая серебристой челкой, – кстати, у меня в доме затеяликапитальный ремонт, батареи менять будут. Шум, грязь, жуть. Поживу у вас ещемесячишко, подожду, пока Масик обрастет.

– Тебе же на работу к девяти, – попыталась я остудить пылЗамощиной, – рано вставать придется.

– Это еще почему? – возмутилась Ритка.

– Ну, – пустилась я в объяснения, – от нас не так-то легкодо центра Москвы добраться. По дороге, правда, ходит автобус…

– Ты забыла, что у меня машина? – спокойно парировала Ритка.– Кстати, ее наконец-то починили.

В полном изнеможении я отодвинула тарелку и пошла на второйэтаж. Терпеть Замощину с ее лысым котом еще месяц! Страшнее перспективы простонет. Хуже было только, когда в моем доме случайно оказались две бывшие свекровии принялись всех воспитывать.

Чувствуя себя бесконечно усталой, я открыла дверь, и тут женечто черное, довольно большое с громким рычанием кинулось мне на грудь. Упавна спину, я уже через секунду поняла, что это обезумевшая от материнствапуделиха.

– Черри, – сердито сказала я, садясь, – ты с ума сошла? Нахозяев бросаешься. И как ты очутилась в моей спальне.

Тут из угла донесся многоголосый писк, и я увидела короб скопошащимися комочками. Их было подозрительно много. Я подошла и сталапересчитывать детей. Так, черненькие и беленькие, это плод любви Черри иГектора, собачки Сыромятниковых; рыженькие, смахивающие на лисят, детки Юни;далее идут котята, посередине спит лысый Масик. Похоже, кот решил не покидатьтеплое местечко, пока на теле не отрастет шуба. Минуточку, а эти откуда? Серыхсобачат, похожих на бурундучков, у нас не было. Бог мой, да их шестеро!

– Маня! – заорала я.

Послышался топот, и запыхавшаяся девочка влетела в комнату:

– Что случилось?

– Эти серенькие откуда взялись?

– Фаина Михайловна попросила пока у нас их подержать!

– Кто?

– Ну моя учительница по москвоведению, – сбавила тон Маруська.– Понимаешь, мусенька, она недоглядела на даче за собачкой, и вот результат!Целых шестеро!

– Мы тут при чем? – тарахтела я.

– А ее Гизела отказалась от детей, – неслась Манюня. – ФаинаМихайловна целую неделю их сама выкармливала, ты представить себе не можешь,как это трудно!

Я вспомнила бессонные ночи, которые провела с бутылочкой вруке, и желчно сообщила:

– Ну да, куда мне!

Но Маруська не заметила ехидства.

– Просто ужасно! Но Фаина Михайловна не хотела их топить,вот и возилась. И тут, как на грех, ей подсунули Кильку, а у той сперли ночнойгоршок. Ну Фаина и обозлилась, никогда ее такой не видели. Влетела в класс иорет:

– Контрольная по всему курсу, отметка в журнал, учебниками итетрадями пользовать нельзя!!!

Представляешь, как все мне теперь благодарны за то, что я ихспасла?

Я пыталась переварить информацию. Фаину Михайловну,естественно, знаю. Милейшая дама, интеллигентная, всегда идущая детям навстречу.Контрольные она устраивает крайне редко и обязательно заранее раздает вопросы.Если она влетела в класс с воплем, значит, щенки успели довести бедняжку доизнеможения.

– Но при чем тут рыба-килька и ночной горшок? – осторожнопоинтересовалась я.

– Мусик, – укоризненно сказала Маруська, – ты меня совсем неслушаешь! Фаина Михайловна пришла в школу с ночным горшком!

– Зачем?

– Чтобы туда писать!

Я в задумчивости почесала голову. Похоже, у милейшей дамы отусталости сорвало крышу. Может, подъехать завтра в школу и ненавязчивопосоветовать несчастной учительнице сходить к невропатологу? Ночной горшок –это как-то слишком!

– А его украли, – докончила Маня, – хотя, думается, простовыкинули по ошибке. Ну кому нужен горшок, а? Вот Фаина Михайловна и обозлиласьдонельзя на всех. Решила, что мы так по-идиотски с ней пошутили.

– У вас сломались туалеты?

– Нет, с чего ты взяла?

– Но почему Фаина Михайловна не могла воспользоватьсяобычным туалетом?

– Мусик, – покачала головой Манюня, – с тобой очень тяжелоразговаривать, ты совершенно не слушаешь собеседника. Она же маленькая совсем,может провалиться в унитаз!

Я раскрыла рот. Насколько помню, Фаина Михайловна выше меняна целую голову и носит пятьдесят четвертый размер одежды.

– Она заболела?

– Кто?

– Фаина.

– Вроде здоровая, а почему спрашиваешь?

– Ну, в унитаз может упасть…

– Муся, не она, а Килька!

Сегодняшний день выдался на редкость тяжелым, но я подавилакрик раздражения. Просто села на кровать, вздохнула и попросила:

– Ты очень меня обяжешь, если объяснишь связь между дешевымирыбными консервами, ночным горшком, Фаиной Михайловной и появлением очередныхщенков в нашем доме.

Маруся принялась растолковывать ситуацию. Килька – это немаленькие вкусные рыбки в пряном рассоле, а внучка учительницы, прозванная такза крохотный рост и почти полное отсутствие веса. Кильке всего годик, и ее матьВера, дочка Фаины Михайловны, сейчас не работает, а воспитывает девочку. ГдеКилькин отец, не знает никто.

Вчера ночью Веру спешно увезли на «Скорой» в больницу сприступом аппендицита, бедной Фаине Михайловне пришлось взять с собой в школуКильку. Естественно, она могла попросить бюллетень по уходу за ребенком, ноФаина Михайловна крайне ответственный человек. А в этом году подавляющее числодевятиклассников выбрали в качестве экзамена тест по москвоведению. На двореуже середина апреля, вот учительница и волнуется, что не сумеет запихнуть вдетские головки весь положенный материал.