Заглянул Игнатьев, забрал Ладу и передал приехавшим родителям. Сидя в минивэне как в засаде, Варвара наблюдала за ним. Издалека лейтенант казался строгим представителем власти. Особенно когда записывал телефоны расстроенной дочери Лягочевой и ее зятя. Вблизи впечатление было другим.

Минивэн качнуло, когда Игнатьев залезал внутрь и усаживался за столиком.

– Не благодарите, – сказала Варвара.

Судя по лицу лейтенанта, благодарность не входила в список его дел.

– Девушку расспрашивали? – сухо поинтересовался он.

– Только о той самой старой фотографии.

– Где она лежит?

Варвара описала точный маршрут. Игнатьев отправился в дом и пропадал слишком долго для того, чтобы вытащить альбом с книжной полки. Если только не отдал его сразу криминалистам.

Он вернулся и молча сел на прежнее место.

– Альбома на месте нет? – спросила Варвара, стараясь скрыть злорадство. Оно все равно пролезло острыми шипами. Игнатьев учуял.

– Почему в этом уверены? – спросил он.

– Убийца пришел не только за Лягочевой, но и за старыми фотографиями. В них есть что-то, что его сильно беспокоит.

– Призраки прошлого?

– Именно, – согласилась Варвара. Не без тайного удовольствия: ну что, мистер Дарси, где же ваша самоуверенность. – Посторонним лицам находиться на месте преступления запрещено. Может быть, опишете, как погибла Лягочева?

Игнатьев взял основательную паузу.

– Раз обладаете даром предсказаний, опишите сами, – наконец сказал он.

Ничего другого Варвара не ожидала.

– Обнаженная Лягочева в ванной, вода размыла молоко и вынесла на пол раздавленные ягоды малины и клубники, – она собралась с духом. – С лица у нее снята кожа. Как в прошлый раз.

– Вам бы в покер играть, заработаете миллионы, – ответил Игнатьев. – Все верно за исключением молока и ягод. Их не было.

– Обрывок фотографии рядом с Лягочевой?

– Прикреплен бельевой прищепкой, – с усилием выжал он.

– Именно с того самого снимка?

– Судя по форме обрыва – похоже. Может, угомоните свое любопытство?

Лейтенант был растерян. Тщательно скрывал, но Варвара заметила. Пощадить или утешать не собиралась.

– Ключей от квартиры не нашли, – сказала она.

Ответом ее не удостоили. И это было лучшим ответом.

– Вполне понятно: убийца запер дверь, чтобы Лягочева гарантированно умерла от потери крови и болевого шока. Чтобы соседка не сунулась и не спасла.

Игнатьев глянул на нее слишком пристально.

– Женщина лежала на дне ванны. Ноги свешивались через край. Вода залила ей лицо, она захлебнулась. Фактически утонула. Это первое мнение криминалистов. Точный вывод будет после вскрытия.

– Чтобы в этот раз наверняка, – сказала Варвара. Все-таки хорошо, что ее не пустили в квартиру. Одно дело картинки в старом учебнике судебной медицины, а другое – видеть живьем. – Когда наступил конец?

Лейтенант хмыкнул на такое дилетантское слово.

– Примерно шесть часов назад, – ответил он и добавил, опережая умничанья, готовые свалиться ему на голову: – Струя воды была оставлена тонкая. Текла медленно. Мучения длились долго. Удовлетворены?

Варвара выдержала. Не поддалась.

– Смартфон Лягочевой нашли? – спросила она мирно.

Игнатьев уловил на лету.

– Думаете, его нет?

– Уверена, что убийца не изменяет характер. Телефон может пригодиться. В его списке еще минимум две жертвы. А то и три.

– Проверим, – сказал он. – Если у вас все, мне надо вернуться.

Сделал вид, что пропустил мимо ушей предупреждение: ждите еще трупы. Если не поторопитесь. Очень хорошо… Варвара полезла в сумочку и вытащила вещь, завернутую в целлофановый пакет. Которую захватила из дома, но забыла отдать в торговом центре. Сверток был положен на стол. Игнатьев смотрел на него с явным опасением. И недоверием.

– Это что такое?

Она хотела сказать «туфелька Золушки». Шутка была не ко времени. Да и принц из него – так себе.

– В каблуке моей балетки застрял осколок, – сказала Варвара. – Пусть ваши эксперты его вынут и проверят следы вещества. Как можно скорее.

– Обязательно. У них же нет других дел. Особенно в пятницу вечером. Когда по телевизору два матча чемпионата Европы.

Собрав все миролюбие в кулачок, Варвара улыбнулась:

– Павел, это не прихоть взбалмошной девицы. У вас в руках может быть ниточка к убийце.

Игнатьев брезгливо развернул пакет и заглянул внутрь. Боится женской обуви? Неужели? Ну и ну… Настоящий чистюля.

– Откуда у вас это?

– Будет результат, тогда скажу, – ответила Варвара. – Все равно моя балетка не является вещественным доказательством для суда.

Подхватив полегчавшую сумочку, она выбралась из минивэна. Чтобы уйти гордо, не простившись.

– Варвара Георгиевна…

Она обернулась. Игнатьев сжимал пакет. В кулаке балетка казалась игрушкой.

– Берегите себя… Будьте осторожной… Не лезьте на рожон.

Варваре показалось, что она ослышалась. Перегрелась, наверное. Слова искренней тревоги от сурового лейтенанта?

– Я постараюсь, – ответила она, чуть растерявшись. – Спасибо…

– Вы нам очень нужны, – проговорился он и сразу добавил: – Как свидетель.

Какая редкая способность: подарить надежду и все испортить. Варвара хотела обидеться. Но сил не осталось.

– Найдите дело Алябиной… Пожалуйста, – только и сказала она.

Диван оккупировала гостья. Ингрид спала сном сытой тигрицы. Следы того, как она бурно пожирала Петю Шляпича, виднелись по всей квартире. Убираться ни сил, ни желания не было. Варвара зашла на кухню и села у распахнутого окна. Жара текла прозрачным смузи. Казалось, воздух можно помять. С улицы доносились звуки матча.

Смартфон пискнул, получив сообщение. Тэд выполнил обещание: прислал список покупателей бутика ДЛТ. Среди них числилась Добронина. Сведения были важные, но запоздалые. То есть бесполезные.

Осторожно, чтобы не разбудить хищника, Варвара прошла в комнату и собрала с полки фарфоровые фигурки. Они так давно жили в семье, что стали родственниками. Во всяком случае, Варвара так их воспринимала. Фигурки производились фабрикой Гарднера, в XIX веке были популярны, а теперь стали предметом жадного интереса коллекционеров. Фарфоровые человечки представляли народные типы старой России. Варваре они нравились тем, что у каждой фарфоровой личности был свой характер.