– К туру в Турцию?

Варвара простила незнание элементарных вещей.

– Тур – вступительный экзамен на актерский курс, – пояснила она. – Я звонила три раза в течение часа. Телефон выключен.

– Поднимаем по тревоге ОМОН?

– Съездите со мной к ней на дом, – мирно попросила Варвара. – Я боюсь одна.

Игнатьев колебался. Но когда Варвара назвала адрес, он сразу согласился.

Машина была припаркована на улице Восстания. Варвара села на место рядом с водителем и накинула ремень. Набрала еще раз номер. Голос бота сообщил, что вызываемый абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Несмотрят на вечер пятницы, город был пуст. Доехали молча, но быстро.

У бетонного крыльца дома стояла Лягочева. Только помолодевшая лет на сорок. Девушка прижимала смартфон к уху. Заметив приближение Варвары, которая шла прямиком к ней, спрятала телефон в карман коротких шортиков.

– Ой, я вас знаю, – сказала она, приглядываясь. – Вы же из института, да?

– Вы внучка Полины Сергеевны, Лада? – в ответ спросила Варвара.

– Да, верно… А вы с бабушкой знакомы?

В вопросе мелькнула дерзость юности: надо же, ровесница моей бабушки, а так хорошо выглядит. Варвара простила юность.

– Не можете дозвониться до нее?

– Не понимаю, что такое… Не берет трубку. Ни мобильный, ни городской…

– Давайте поднимемся, – сказал Игнатьев и деловито пошел первым.

Ломать домофон не пришлось. Вышла соседка, окинула взглядом и разрешила пройти. Тесный лифт поднял на седьмой этаж и распахнул створки.

В дверь квартиры дубасил кулак мужчины в домашних трусах и тапочках.

– Полина Сергеевна! Вы нас заливаете! Открывайте! – орал сосед не совсем трезвым голосом. Что для вечера пятницы простительно. И не только пятницы.

Озеро на лестничной площадке стекало по ступенькам.

– Еще остались сомнения? – спросила Варвара, прикрывая собой испуганную Ладу.

Игнатьев вынул смартфон и вызвал МЧС. И всех, кто может понадобиться. Не испугался зря побеспокоить коллег. Такой умница.

– Девочку уведите отсюда, – сказал он тихо Варваре и занялся нервным мужчиной, который не желал уходить, пока не получит компенсацию за ремонт потолка.

В минивэне Следственного комитета было жарко, как в консервной банке на костре. Дверь, распахнутая настежь, не спасала. Варвара сидела напротив Лады за откидным столиком, который используется для протоколов. Сотрудники следственной группы работали наверху. Девушка не плакала, закрывала нос бумажным платком. Она подняла сухие, повзрослевшие глаза.

– Бабушка… Бабушка, – тяжкое слово ей не давалось. – Она… умерла? Совсем?

Лучше было промолчать. Игнатьев не пустил Варвару в квартиру, она только предполагала, что там произошло. Пусть внучка остается в неведении. Так легче.

– Ее нельзя спасти в реанимации?

Варвара налила в пластиковый стаканчик воды, протянула. Лада мотнула головой.

– Я понимаю… Я не маленькая… Бабушки больше нет… Моей любимой бабушки… Каждый день бабушка учила меня актерскому мастерству. Ее больше нет. Как мне жить без нее?

В глазах предательски защипало. Нахлынуло то, перед чем Варвара была бессильна: смутные воспоминания о маме, светлые и размытые, как туман. И тоска о бабушке, которая не рассказывала ей на ночь сказки, не пекла пирожков, не обнимала крепко и ласково, как умеют только бабушки. Потому что бабушка Варвару не дождалась. Как же ее не хватало. Всю жизнь. До сих пор.

Варвара пересела, сжала ладонь девушки в своих.

– Жизнь состоит из потерь, надо быть сильной, – сказала она, думая о своих потерях. – Для бабушки вы можете сделать самое важное: поступить в институт, научиться профессии и стать блестящей актрисой, как она.

Лада чуть заметно кивнула и вдруг прижалась лицом к груди Варвары. Она вздрагивала беззвучно. Варвара стиснула зубы, приобняла и держала, как взрослый успокаивает ребенка. Кажется, она стала совсем взрослой.

Девушка вздрогнула и затихла. Оторвалась от Варвары и даже улыбнулась. Глаза были сухие и красные.

– Спасибо вам… Я прошла на второй тур… И Лялька тоже… Только его никак не могут начать.

– Почему? – сразу спросила Варвара, чтобы отвлечься от тяжких мыслей.

– Точно не знаю, ходит слух, что мастер курса отказывается проводить дальше экзамен, пока на второй тур не придет одна девушка.

– Вы знаете кто?

Лада кивнула.

– Конечно, это Лиза. Мы с Лялькой с ней познакомились. Очень хорошая, милая… Только говорит странно.

– Слишком правильно? – подсказала Варвара. – Будто по-русски со словарем, но без акцента?

– Я бы не сказала… Просто странно… Не могу объяснить…

– Блондинка в парике каре?

– Вы тоже заметили? Мы с Лялькой не поняли: зачем молодой девушке парик?

– Телефонами обменялись?

– К сожалению, нет! – Лада вздохнула. – Мы же думали, что еще не раз встретимся… А она не приходит на второй тур. В институте страшный скандал, как я слышала…

Варвара подумала: лейтенант разозлится, когда узнает, что она задавала свидетелю наводящие вопросы? Или сразу убьет? Какая, в сущности, ерунда.

– Вам не показалось, что Лиза на кого-то похожа? – спросила она.

Лада встрепенулась.

– Ой, как вы узнали? Мы с Лялькой об этом говорили. Ей тоже показалось. Только не могли вспомнить на кого… Лиза красится очень сильно, это ее старит. Но мы ей не сказали, чтоб не расстраивать…

Вынув смартфон, Варвара показала черно-белый снимок улыбающейся девушки.

– На этой фотографии Искра Крайкова, ваша бабушка, Таисия Добронина в студенческой молодости. Видели ее?

– Конечно, бабушка много раз показывала, – ответила Лада. – Она говорила, что тогда было самое счастливое время ее жизни.

– На снимке еще две девушки. Бабушка называла их?

Лада задумчиво свела бровки. Хорошая актерская порода видна сразу.

– А ведь она никогда про них не говорила… И тетя Искра тоже…

– Вам не кажется, что Лиза похожа на одну из них?

Минивэн нечасто слышал внутри себя бодрое «вау!». И вот наконец.

– Ну, точно! – обрадовалась Лада, позабыв о горе. – Точно! Вы правы! А мы с Лялькой понять не могли, где ее видели. Вы знаете, кто она?

Варвара знала, но предпочла увильнуть от ответа, спросив: где хранится фотография. Без колебаний Лада назвала выпускной студенческий альбом. Который бабушка не прятала, а держала на главной полке книжного шкафа рядом с полным собранием сочинений Станиславского в восьми томах. Только руку протяни.