– В окно! – прошипела она. – Это за тобой!

В отличие от Лары, Генриетта не растерялась и кинулась открывать окно, выходящее во двор. Лара со страхом перегнулась через подоконник.

– Адская Тьма!

Под окном мигом встала вороная лошадь.

– Тебе будет больно!

Та смиренно заржала.

– Лара, прыгай! – кричали сзади.

И Лара прыгнула. Прямо на спину своей бедной лошади.

«Бежать и не оглядываться!»

Не успела она обрести равновесие, как Адская Тьма галопом понеслась вперёд. Лара поймала поводья и направила лошадь к заставе.

Город только начал просыпаться, и это облегчало её манёвры по узким безлюдным улицам. Время от времени она оглядывалась назад, но погони не замечала.

– Адская Тьма, гони во весь опор! – радостно воскликнула Лара.

Придерживая шляпу одной рукой, она пригнулась к шее лошади так, что развевающаяся грива задевала её лицо.

Дорога, ведущая из Кемница, была совсем близко, когда из-за дома справа выехала чёрная карета, запряжённая шестёркой лошадей, и наглухо перекрыла выезд. Лара повернула назад, но поперёк дороги уже стояла повозка. Больше выходов не было.

«Мы в ловушке».

С повозки слезли два стражника.

– Немедленно сойди с лошади, ты арестована! – велел один из них.

– За что?!

– По подозрению в колдовстве!

Адская Тьма повернула морду, и недобрый её взгляд будто спрашивал: «Затопчем?» Лара не знала, как быть. Пока она колебалась, лошадь с грозным ржанием встала на дыбы и обрушила копыта, целясь в головы стражников. Те едва успели разбежаться.

– Уйми свою кобылу, девка! Не принуждай нас стрелять!

– Адская Тьма, – Лара вцепилась в чёрную гриву, – сможешь перепрыгнуть через повозку?

Адская Тьма смогла. Но два стражника стащили Лару за ногу прямо с лошади, едва та коснулась копытами мостовой по другую сторону повозки.

«Будь у меня стремена, я бы спаслась», – подумала Лара, теряя шляпу и падая в руки одного из стражников.

– Иди сюда, сука! – брызжа слюной, кричали ей.

Впереди чернел удаляющийся круп Адской Тьмы.

«Хоть одна из нас сумела сбежать».

Лару схватили за камзол, чуть не оторвав пуговицы, и бросили в повозку, которую она только что перескочила. Теперь она увидела, что в повозке сидит Крэх.

– Так это ты меня выдал? – не своим голосом зарычала Лара.

Крэх горестно покачал головой.

– Это Пауль.

– Меня выдал твой сын?!

Старик поднял полные боли глаза и показал свои связанные руки.

– Он выдал не тебя, а меня.

Опомнившись, Лара хотела спросить у Крэха, как они будут отпираться, но в повозку уже сели стражники.

– Вам нельзя болтать! – срывающимся голосом прикрикнул один из них.

Вопрос так и замер у Лары на губах. Вдруг она почувствовала, как стражник берёт её за руки и связывает спереди верёвкой. Повозка резко тронулась, и, если бы мужчина не сжимал ей запястья, Лара бы, верно, упала.

– Осторожней, мы тоже тут едем! – рявкнул стражник извозчику и, отпустив её руки, сказал: – Только посмей околдовать меня, проклятая ведьма.

– Я не ведьма.

– Попробуй докажи.

Лара заметила, что чёрная карета последовала за ними.

– Не бойся, – обратился к стражнику его напарник, – ведьмы не могут вредить тем, кто их арестовывает. Ты когда-нибудь слышал, чтобы ведьма убила инквизитора во время пыток или на суде?

– Нет.

– А всё почему?

«Потому что ведьмы, которых вы ловите, не настоящие», – подумала Лара.

– Потому что на нашей стороне Бог! – с гордостью объявил стражник, подняв палец.

Лара цокнула языком.

Всю дорогу она не сводила с Крэха глаз, чтобы он мог дать ей хоть какую-нибудь подсказку. Но тот, казалось, ещё размышлял. Лара вспоминала, чем запугивала её бабушка, оправдывая их притворную бедность. Что может её ожидать? Долгие месяцы в сыром подземелье, пытки, голод?

Лара похолодела, холодны были и слёзы, что застыли в глазах от осеннего ветра.

«Бабушка прожила на свете восемьдесят девять лет и ни разу не попалась, я же и месяца поколдовать не успела, как меня поймал инквизитор! – сокрушалась она. – Нет… Если я хочу выжить, надо успокоиться. Что мы скажем? Говорить, что я не ведьма, но несколько раз колдовала по бабушкиной книге, – глупо. Придётся лгать, аккуратно переплетая правду с неправдой…»

Лошадей остановили перед воротами четырёхэтажного особняка, хотя Лара была уверена, что их отвезут в Красную Башню, где находились суд и тюрьма. Башен для ведьм в Кемнице не было.

Пока стражники слезали с повозки, старик успел наклониться к Ларе и прошептать:

– Изображай простушку.

Их разлучили, едва они миновали ворота. Один стражник повёл Крэха к парадному входу, другой – потащил Лару к торцевой двери, за которой змеилась винтовая лестница.

– Чей это дом? – слабо спросила Лара.

– А ты не знаешь?

– Нет. Я не здешняя.

– Это дом его преосвященства.

«Значит, особняк принадлежит священнослужителю. Вот только какому?»

Лестница закончилась темницей, состоявшей из десятка пустых зловонных камер. Лару заперли в одной из них.

В полдень тот же стражник отвёл её на допрос. Рук ей так и не развязали.

За длинным столом сидели четверо: седовласый епископ в чёрной сутане с фиолетовой окантовкой, молодой человек с открытым лицом, утомлённый грузный мужчина в чёрной судейской мантии и секретарь в очках.

– Зачем нам этот парень? – удивился судья, едва глянув на Лару. – Вы должны были привести женщину, которая подозревается в колдовстве.

– Это не парень, а женщина, – ответил стражник. – Подозреваемая Лара Лихт.

Судья посмотрел на неё совсем другим взглядом, бормоча себе под нос:

– Женщина? Хорошенькая? Точно ведьма.

Лара чуть не онемела.

– То есть если бы я была безобразна…

– Тогда бы мы тем паче признали тебя ведьмой.

«Если весь допрос пойдёт в таком духе, мне никогда не оправдаться!»

– Я не ведьма, – возразила Лара.

Секретарь заскрипел пером.

– Сколько лет ты состоишь в связи с дьяволом? – с презрением спросил епископ.