Несколько наигранных свиданий время от времени. Пьяные посиделки с адвокатом и флирт с хоккеистом, который хвастался, что играл за «Рейнджеров», хотя Google и не находит его имени. Телефонные разговоры с подругами: вы обмениваетесь историями о провальных свиданиях, по-черному шутите на тему мужской ненормальности и прихотливости. Твой папа приглашает тебя на изысканный ужин в парке. Неплохо, совсем неплохо. Тебе всего хватает. Иногда, в основном по субботам, к тебе приезжает мама, время от времени она берет с собой подругу, Барбару, и вы вместе идете в театр. Барбара обожает деревенские духи, актеры на сцене играют до безобразия плохо, но ведь это Бродвей, и если ты добрался сюда, значит, сможешь добраться куда угодно.

Нью-Йорк, Нью-Йорк, прекрасный город.

Ты пытаешься не думать о Том-кого-нельзя-называть. Джеки-О, Джекэсс, Джек и Джилл, фонарь-Джек и так далее. Ты постоянно вспоминаешь о том вечере в Берлине, когда ваши тела слились воедино, или о том, как вы стояли у канала в Амстердаме и смотрели на лебедей под мощеным мостом. Ты не думаешь о том, что с Джеком жизнь была бы более насыщенной, настоящей, искренней. Ты не позволяешь себе думать об этом. А еще ты прочесываешь интернет в поисках его следов, аккаунтов и местонахождений.

Тачбол в Центральном парке, Овечий луг, посиделки в спорт-баре в Ист-Сайде, крылышки с пивом, здоровые мужики в спортивных толстовках, синих джинсах и кроссовках, окрашенных травой. Дружное «ура» в честь «Гигантов», «Колтс»[11], Нотр-Дама или Южно-Калифорнийской университетской команды. Ты делаешь вид, что все хорошо, ведь это именно то, о чем ты мечтала. И самое главное, у тебя все получается, тебя хвалят на работе, и ради этого ты встаешь каждый понедельник, чтобы начать все с начала. Это не тюрьма — ни в коем случае, — к тому же тысячи парней и девушек с удовольствием поменялись бы местами с тобой. Даже папа улыбается, слыша о твоих успехах, потому что ты — гепард, быстрый и смертоносный, тебя невозможно обогнать. Иногда ты ходишь в клуб, танцуешь, затягиваешься горькой марихуаной, позволяешь нескольким парням потереться о тебя возбужденной промежностью, а затем отходишь от них и танцуешь в гордом одиночестве, вспоминая Эми, Констанцию и Амстердам. Иногда все это кажется сном, каким-то винегретом из впечатлений, надежд и приключений, но часть тебя признает: тебе просто одиноко даже в этой толпе. Ты идешь, ищешь подруг, с которыми пришла, и заказываешь еще коктейль.

Нью-Йорк, Нью-Йорк, прекрасный город.

Редкими дождливыми вечерами ты перечитываешь дневник дедушки Джека. Только тогда, когда сердце нуждается в дожде. Ты сидишь у окна и смотришь на улицу, в комнате холодно, а тебя, как и всегда, терзает острая, безжалостная боль. Ты читаешь, мечтаешь, вспоминаешь обо всем и чувствуешь себя старой, человеком, который живет прошлым, а не будущим. Ты думаешь, где может быть Джек в этот вечер, в эту самую минуту, думает ли он о тебе. В миллионный раз ты возвращаешься назад, воскрешаешь то полуживое чувство в сердце: ты знала, знала наперед, что он не поедет с тобой. Что все произошедшее было мифом, сказкой, которой тешат себя перед заходом солнца. Ты говоришь себе, что отправила бы дневник Джеку, если бы только знала его адрес, но не знаешь, у тебя его нет. После третьего бокала вина слова и страницы расплываются, в комнате становится слишком холодно, а дождь оставляет мокрые пятна на твоем подоконнике.

44

Холодным мартовским утром я повернула к земле Джека Вермонтского. Арендованная машина что было мочи обдувала меня теплом из крохотных вентиляторов на приборной панели. Я припарковалась перед его домом — по крайней мере, это был его старый адрес — и достала кофе из подставки. Взглянула на GPS в телефоне и на весь ряд магазинов, очевидно, занявших всю землю, некогда принадлежащую дедушке Джека. Без сомнений. Я повернулась и достала дневник дедушки Джека из своего рюкзака. Раскрыла его на коленях и несколько раз перечитала адрес на первой странице, сравнивая его с адресом своего местонахождения. Они совпадали. Ферма деда Джека, родина журнала, которому Джек так самозабвенно следовал, была захоронена под парой акров парковки, магазином народных ремесел, кухонной лавкой, рестораном «Кленовый сироп» и магазином спортивной одежды.

Какое-то время я просто пила кофе и пялилась в морозное окно. Немного позже мой телефон зазвонил, и я приняла вызов.

— Ты нашла ферму? — спросила Эми.

— Кажется, да. Теперь это небольшой торговый центр.

— Ну, он так и говорил, да?

— Да. Кажется, я все не так себе представляла.

— И как же ты все представляла?

— Ну, красивый старый фермерский дом, белый аккуратный заборчик.

— Но, Хезер, он ведь сам говорил, что от фермы ничего не осталось. Он говорил, что ее продали.

— Знаю, знаю, знаю.

— Как далеко это находится?

— Полтора часа езды по плохим дорогам. Здесь до ужаса холодно.

— Я знаю. Констанция даже не пошла кататься на лыжах из-за такого холода. Когда немного потеплеет, она выйдет прогуляться.

Мы остановились в гостинице под названием «Шугарбуш». Недельный девичник. Помимо этого у меня была запланировала исследовательская поездка к отчему дому Джека. К тому же моим заданием было купить еды и вина, много вина.

— Это была дурацкая идея — приезжать сюда, — сказала я, впервые осознав это. — Не знаю, чего я ожидала от этого места.

— Возвращайся к нам, — сказала Эми. — Я уже устала в одиночку терпеть натиск Констанции. Она заставляет меня идти кататься с ней на лыжах.

— Я скоро вернусь. Просто хочу осмотреться.

Эми промолчала. Я вдруг осознала, что мои подруги великодушно терпят чокнутую меня, одержимую парнем из поезда «Париж — Амстердам». Они держали свое мнение, свое осуждение при себе, и я поняла, что это дается им не так уж и просто.

— Раз уж ты туда поехала, сходи в библиотеку и поищи информацию о его семье. В местных библиотеках уйма информации.

— Может, схожу.

— Не убивай на это целый день, Хезер. Оно того не стоит. Возвращайся к нам.

— Я недолго, — сказала я.

— Это нормально, милая?

— На самом деле не важно, нормально ли это. Я должна сделать это. Я хочу позвонить его родителям, чтобы узнать, в порядке ли он. Есть еще кое-что важное, Эми. Клянусь.

Эми молчала.

— Просто… — начала я, пытаясь сформулировать свою мысль. — Просто если Джек врал, то я даже не знаю, во что теперь верить. Правда, не знаю. Все кажется ложью.

— Знаю, дорогая.

— Если бы я могла быть этой ложью…

— Ты не была ложью. Просто это один из тех случаев, когда не все получается так, как тебе хочется.