– Ни с места, – осадила Киппи, уставив на него пистолет. В неурочное время она носила с собой субкомпакт[54] («детский Глок», как она назвала его в ответ на мои приставания в кафе, что там у нее в модном подсумке).

У Ландвика отвисла челюсть. Он перевел взгляд с меня на моего вздыбленного ретривера, а затем обратно на Киппи.

– Вы думаете застрелить меня за то, что я приехал задать Джейку вопрос?

– Ни шагу, – упорно повторила Киппи.

– У меня везде камеры, как в зонах отдыха, – настойчиво зачастил Ландвик. – И от пожизненного срока, если что, вас отделяет самый скорый суд в мире.

Это отвечало на мой непроизвольный вопрос: зачем было Ландвику ехать на работу в центр, а затем разворачиваться и мчаться обратно на другой машине.

Потому что мы запустили его камеры.

– Послушайте, я знаю, зачем вы здесь, – взмолился Ландвик. – И слава богу, что настоящие детективы уже в пути. Это видео им посмотреть просто необходимо. Как и вам.

– Какое видео? – задал я вопрос.

– Эгг-Ривер, какое же еще. – Ландвик оглядел двор. – Джейк сейчас весь в семейных проблемах, вот я и просмотрел его отрезок видео сразу после того, как отправил вам утром свои сообщения. И представляете что? Там на объекте наблюдается скачок во времени, по хронологии больше часа. Меня чуть удар не хватил. Такое Джейк пропустить не мог никак, поэтому я выехал поговорить с ним об этом. А тут вы, да еще и целитесь мне в грудь…

– На живот, и руки за голову, – скомандовала Киппи.

– Извините, дорогуша, но мне надо зайти внутрь и узнать, все ли там в порядке с Джейком. – Глядя на декоративное основание крылечного фонаря, Ландвик заговорил в ту сторону громко и часто: – Офицер Киппи Гимм направила на меня пистолет. Она уже дважды грозилась в меня выстрелить, – он глянул в нашу сторону, – нет, трижды! Как видите, я безоружен. Офицер Гимм находится на арендованной мной территории. Ее сюда не приглашали, и она здесь без ордера или надзорных полномочий. – Ландвик повернулся к Киппи. – У этой системы превосходное аудио; на ваших судебных слушаниях оно будет подобно голосу из могилы.

– Очень мило, – не уступала Киппи. – Она же зафиксирует, как Джейк Сондерс приезжал к вам с вечера, но так никуда и не уехал.

Ландвик ничего не ответил.

Мексиканское противостояние продолжалось. Вира рычала, не сводя злобных глаз с главы Транспортной службы Иллинойса.

– Бросьте ключи на крыльцо и встаньте у боковых перил, – сказала наконец Киппи. – Мистер Райд откроет дверь.

– Как скажете. – Ландвик со вздохом бросил связку ключей на крыльцо.

Он попятился к перилам – правая нога на ступеньке, левая еще на дорожке – с неуклюже поднятыми руками, под одной из которых был зажат ноутбук. Киппи вторила каждому его движению – линейный танец, где один партнер отступает назад, а второй в это время делает повороты. «Детский Глок» при этом был стойко направлен в директорское туловище. С такого близкого расстояния Киппи промахнуться фактически не могла и вместе с тем была достаточно далеко, если б Ландвик вдруг вздумал нанести удар.

Киппи мы с Вирой обошли со спины, а она все это время не спускала с прицела Ландвика. К ступеням мы подошли с левой стороны. Вира грозно зарычала; при подъеме на крыльцо я крепко сжал ее поводок.

– Вира, ждать, – сказал я, обматывая на один раз поводок вокруг перил.

Держа Ландвика в поле зрения, нагнулся за ключами, затем распрямился и несколько раз утопил кнопку звонка, словно Джейк Сондерс только что вылез из ванны и вытирался, не слыша, как Киппи последний раз сотрясала входную дверь.

Дело дошло до связки ключей.

– Не спутайте с ключом от машины, – подал голос Ландвик.

– Вы хоть минуту можете без трепотни? – вспылила Киппи.

– Не уверен, – ответил он. – Под дулом пистолета я, видимо, становлюсь Душкой-Болтушкой.

Я повернул ключ в замке и проделал то же самое с дверной ручкой; приоткрыл дверь на ширину ладони и заглянул внутрь. В прихожей уходила вверх лестница, а слева был вход в просторную гостиную. Свет внутри не горел, шторы были задернуты – в жилище стоял сумрак.

– Место, – скомандовал я Вире.

Оставлять Киппи мне не хотелось, но я привязал собаку неплотно и знал, что она рванется с поводка, даже если Ландвик просто чихнет.

К тому же долго задерживаться я не собирался.

– Джейк! – позвал я со входа металлически строгим голосом копа, перенятым у Киппи. – Джейк Сондерс, вы в доме? – Я посмотрел наверх и громко добавил: – Джейк, полиция уже здесь, и Бернт Ландвик задержан!

Ландвик с крыльца скабрезно фыркнул, но я не отреагировал. Вместо этого прислушивался, не раздастся ли где скрип, звук шагов или возглас.

Но дом словно вымер.

Я ступил в полумрак гостиной, и только тут до меня дошло, что ведь можно включить свет в прихожей. Я прошел в столовую, где уныло ждали званого ужина деревянный стол и шестерка стульев, посиделки на которых, скорее всего, не состоятся никогда. У стены позади стола я повозился с несколькими шнурами и отыскал цепочку, которая раздвигает шторы; через раздвижную стеклянную дверь в комнату пролегли лучи дневного света.

С террасы второго этажа открывался вид на дальний угол владений Ландвика и брала начало тропа, ведущая к пруду. При осмотре этажа я понял, почему столовая казалась такой нежилой. Напротив стола находилась масштабная кухня с пространством посредине и табуретами, которых хватило бы, чтобы усадить хоть дюжину гостей (вероятно, где-то при очередной смене собственников дому была сделана перепланировка).

В отличие от лачуги Ники Чампайна, дом Ландвика был относительно модерновым… и удивительно опрятным. В раковине не громоздилась грязная посуда, не валялось где попало почты, вскрытой или нераспечатанной, не виднелось забытых кружек из-под кофе или жестянок из-под «Доктора Пеппера» в ожидании, когда их помоют или выбросят. Кухонные столешницы блестели как свежевытертые. Я даже, кажется, уловил запах моющих средств.

Бернт Ландвик поддерживал в быту неукоснительный, если не сказать жесткий, порядок.

Проходя через гостиную, я взглянул на часы. Детективы Хэнсон и Марр, видимо, будут отсутствовать еще минут десять – возможно, больше, и хорошо, если меньше.

– Там никого нет, – доложил я Киппи, вернувшись на крыльцо.

Глава 61

Сучка-коп, надо сказать, была непрошибаемой – такие стреляют не колеблясь или их самих грохают. Если сейчас опрометчиво дернуться или сделать шаг, то точно конец. Вторая угроза – это собака с ее неумолчным нутряным рычанием: сидит жалеет, что хозяин запретил ей нападать и