И я его, наконец, узнала. Полутемная комната, желтое пятно света на полу, приказ Ривза «жарко»…

Этот неприкосновенный с рыбным именем был четвертым в тот день. И он тоже решил осчастливить нищенку из Котловины своим присутствием! Вот счастье-то!

Смешок сорвался с губ, а потом разросся до дикого хохота! Я смеялась и не могла остановиться.

— И ты туда же… Пангасиус с клубникой!.. ой не могу!

— Ненормальная! — парень вскочил, уставился на меня со смесью злости и непонимания. — Прекрати смеяться! Что смешного?

Я закатилась пуще прежнего, держась за живот.

Из-за стеллажей показался смотритель.

— Прекратите нарушать порядок и тишину! Немедленно! Иначе получите штрафы!

Пангасиус, то есть Пеленгасиус, вскочил, как нашкодивший кот. Одарил меня убийственным взглядом и скрылся за шкафами.

Я же уткнулась лицом в учебник, мигом успокоившись. Но улыбнулась довольно. Я быстро поняла, что смех — лучшее, а порой и единственное оружие против некоторых недоумков. Простое «нет» не все понимают, а вот искренний хохот способен отпугнуть нежелательного ухажера похлеще пощечины! Уж лучше пусть у меня будет слава чокнутой девчонки из Котловины, чем продажной девки!

В послеобеденных занятиях значилась материализация. И увы, у меня по-прежнему были с ней проблемы, несмотря на найденный материал. Порой мне удавалось воплотить крошечную травинку или бутон, но на этом достижения заканчивались. Остальные попытки выходили провальными. Большая часть первогодок уже освоились и успешно практиковали материализацию, но только не я. Хотя от бумаги кололо пальцы, а это верный признак «своего материала». Так что же со мной не так?

Даже Тензия терялась в догадках, глядя на мои мучения.

— Странно, милая, — прокомментировала она мою очередную неудачу. — Я ведь чувствую твои потоки, ты все делаешь верно. Но чары словно не желают ложиться так, как надо. Что у тебя с разрушением?

— Высший балл! — гордо ответила я. И правда, у Аодхэна мои дела обстояли на порядок лучше. Я почти всегда нейтрализовывала его заклятия и один раз даже удостоилась скупого кивка — похвалы.

— Может, ты прирожденный разрушитель? — задумалась госпожа Лебвест. — Хотя это и странно. Такой дар редко достается женщинам. Вернее — никогда. Максимум — агрессорство, но истинное разрушение — нет. В женском теле не хватает для этого злости, знаешь ли. Наша природа совсем иная. Да и ты девочка светлая, добрая, я ведь вижу. Созидатель по характеру. В тебе нет разрушения. Очень странно.

— Я буду стараться! — чуть ли не взмолилась я. По материализации зимой первый экзамен, надо будет воплотить три растения. А у меня лишь листик выходит, и то редко! А не сдам — могу потерять место в академии!

В памяти снова возник зверек, вылезший из корзины в этой мастерской. Но я лишь тряхнула головой, отбросив глупые мысли. Если у меня даже росток не выходит, как я могла воплотить живое существо?

— Не сомневаюсь, Тина, — светло улыбнулась преподавательница, и я в очередной раз ею залюбовалась. Какая же она хорошая! И яркая. Сегодня Тензия надела бежевое платье, подчеркивающее стройную фигуру, скромное декольте украшал жемчуг, а точеные ножки — туфли на каблучках. — И ты очень упорная. И я верю, что у тебя получится.

Снова улыбнувшись, наша красавица Тензия отошла. Я со вздохом посмотрела ей вслед, упавшее было настроение снова вернулось. Госпожа Лебвест просто волшебница, неудивительно, что Томас в нее влюбился!

Кстати, а где он?

И почему не явился на урок к ненаглядной Тензии?

На другие занятия парень тоже не пришел, и к концу учебного дня я всерьез забеспокоилась. И едва дождавшись окончания занятий, рванула на этаж, где обитали парни.

— Красавица, не меня ищешь? — крикнул незнакомый мне студент.

— Томаса Грина, — улыбнулась я. — Не подскажешь, где он живет?

— Жаль-жаль! — подмигнул весельчак. — Грин — там, последняя дверь. Зачем тебе этот жуткий зануда, лучше приходи ко мне! Я знаю, что делать с такими красивыми девочками!

Я лишь отмахнулась и двинулась в указанном направлении.

На мой стук долго никто не открывал, я уже хотела уйти, но услышала шаги внутри.

— Томас! Это Тина! Ты там? С тобой все в порядке? Я волновалась…

Створка скрипнула и распахнулась. И я ахнула.

Под левым глазом парня красовался желто-фиолетовый фингал, губа кровоточила ссадиной. И правая рука висела на перевязи!

— Томас! Что случилось!

Приятель улыбнулся разбитыми губами.

— Вот, теперь я немного покалеченный, Аддерли. Сама говорила, что девушки таких любят. Так что у меня появился шанс!

Я против воли рассмеялась и сразу нахмурилась.

— Дурак ты, Томас. Это… Вандерфилд? Это он? Надо пожаловаться, слышишь? Как ты теперь будешь писать? Надо в лазарет!

Парень махнул здоровой рукой.

— Ничего, Аддерли, переживу как-нибудь. Да не волнуйся так, у заклинателей все срастается моментально, чары все раны латают! Да и кость мне вправили… Так что все нормально!

— Совсем ненормально! — возмутилась я. — Святые праведники, вот это фингал! Я могу тебе помочь? Понятно теперь, почему ты не явился на урок. Не хотел, чтобы Тензия видела?

— Тензия? — Томас вдруг задумался и как-то смутился. — Точно… Тензия. Не переживай. Это скоро заживет, и мне совсем не больно!

— Врешь ведь, — хмыкнула я, а парень снова смутился. Я уперла руки в бока. — Это Эш, да? За то, что нажаловался на него?

— Не думаю, что дело в жалобе, — задумчиво протянул Томас. — Но… Знаешь, Аддерли, тебе стоит держаться от него подальше. Он же ненормальный! Совершенно!

— Я это знаю, — расстроенно прислонилась я к стене. И стало та-ак стыдно за вчерашний вечер! За то, что мне понравился поцелуй… Как же ужасно! И как я только могла подумать, что Вандерфилд может стать мне симпатичным? Сволочь он редкостная!

— Я его терпеть не могу! — совершенно искренне выдохнула я. — Но что делать, он мой наниматель, Томас. Иначе мне не продержаться в ВСА.

Парень замолчал и нахмурился. Между бровей залегла складка.

— В таких контрактах есть пункт о переуступке. Другой студент может выкупить твой договор, Тина.

Я потерянно покачала головой. Хороший был бы выход, да только где мне найти такого студента? Который и мой контракт выкупит, и обращаться с помощницей станет нормально. В ВСА прислугу могли себе позволить лишь неприкосновенные или просто дети богачей. А среди них я нормальных не видела!

Так что придется терпеть белобрысого гада до конца учебного года.

Кстати, о нем.

— Томас, — я поднялась. — Скажи, если я могу тебе чем-то помочь. А сейчас мне надо бежать, извини.