— Я беспокоился, Тина, — выдавил щенок.

Ничего, теперь причин для беспокойства у тебя прибавится. Я обещаю.

— Спасибо! — выдохнула она так тепло, что моя жажда убийства значительно возросла. А потом схватила щенка за руку. Я уставился на их ладони.

— Со мной все… хорошо.

— То есть вы, Тина Аддерли, утверждаете, что студент Вандерфилд не причинил вам ни морального, ни физического вреда? — насмешливо прищурился смотритель.

Пустышка прикусила губу, не глядя на меня. Я же смотрел в упор. Ну, давай, скажи. Пожалуйся на меня. Расскажи, что я делал пять минут назад. Откажись от нанимателя. И уже завтра вылетишь из академии.

— Нет, — выдохнула она. — Не… причинил.

— Как скажете, — разочарованно протянул смотритель. — Грин, вам штраф за ложную жалобу и похвала за бдительность. Аддерли и Вандерфилд — штрафы в двадцать синов за беспорядок в столовой. С каждого! Доброй ночи!

Ковыляя, старик удалился.

А Тина вдруг сунула свой жакет щенку, закатала рукав рубашки. И приложила диск, который сжимала в руке.

— Ты хотел узнать уровень моих чар, — поджала она губы. — Смотри.

Я покосился на чаронометр.

— Восемь, — протянул презрительно, увидев результат.

Тина смотрела растерянно и, кажется, удивленно. А потом медленно кивнула и снова взяла щенка за руку.

Совсем глупая. Просто совершенно безмозглая пустышка!

— Да, кстати, — уронил я, рассматривая свои ногти. — Завтра ко мне зайдут друзья. И нам нужна м-м… прислуга. Подносить напитки и закуски. Так что вечер у тебя занят.

— Что? Я не буду прислуживать твоим… приятелям! — охнула она. Ресницы снова влажные, и меня это беспокоит… Да что за хрень!

— Еще как будешь, — смотрю в ее лицо, а вижу скрещенные с щенком руки. — Завтра в шесть.

— Завтра я еду домой, — хмуро сказала она.

— Мне плевать, — сказал я.

— Тина, с тобой точно все хорошо? — неловко спросил Томас. — Я увидел, как тебя уносят из столовой. Но пока нашел смотрителя, пока написал жалобу…

Я рассеянно кивнула. Губы саднят от жадных поцелуев, щеки горят… И руки чешутся придушить того, кто во всем этом виноват!

— Все в порядке, — вздохнула я.

Остановилась резко посреди пустого коридора.

— Томас, торжественно заявляю, что ты не скучный зануда. Ты благородный, честный, смелый и вообще невероятно замечательный!

— Я? — Томас покраснел, потом побледнел. И забормотал растерянно: — Да ладно тебе, Аддерли, я же ничего не сделал… Вот если бы выбил дверь и с кулаками, а так… всего лишь нажаловался смотрителю.

— Ты единственный ему нажаловался, — тепло улыбнулась я.

— Другие тоже возмутились… Но черный сектор лучше не трогать, все знают… Сегодня они студенты, а через несколько лет будут управлять королевством. Никто не хочет портить себе жизнь.

— А ты вот пошел против неприкосновенных! Это дорогого стоит! Ты — мой герой!

— Да? — парень смущенно запустил пальцы в волосы и подергал себя за пряди. Выглядело это как-то по-девчачьи. Надо бы отучить его от этой привычки. Но это — после.

— Ты настоящий друг! — заявила я и чмокнула совершенно красного однокурсника в щеку. — Спасибо!

— Вот еще… Да ладно тебе…

Чтобы окончательно не ввести беднягу Томаса в ступор, я решила тему сменить. А заодно и прояснить кое-что.

— Слушай, ты же всё-всё знаешь! Скажи, потенциал может то увеличиваться, то уменьшаться? И значительно, почти на… десять единиц?

— Ну, конечно, нет, Аддерли! — краснеть парень мигом перестал. Все-таки он умник и зануда! — Это противоречит основному закону сохранения потенциала. Чары не приходят из ниоткуда и не уходят в никуда. Это же основа основ, Тина!

— Вот совсем-совсем не бывает? Ни разу? Ни полразика? Ни случайно, ни по ошибке?

— Тина, какая ошибка? Это просто невозможно! У детей и случайников потенциал динамический, колеблется в пределах пяти единиц, но быстро устанавливается в одном резерве и больше не меняется. Это закон, Аддерли!

Томас довел меня до Синего Крыла и там мы распрощались. Парень ушел, окрыленный, я осталась растерянная. Либо умник Грин чего-то не знает, либо со мной что-то не так. Почему чаронометр показал лишь восемь единиц, если раньше было двадцать две? Куда делось остальное? И… откуда пришло?

Я обхватила себя руками, стоя посреди пустого коридора. С картин-указателей на меня смотрели сонные персонажи: звери, птицы, люди… И вряд ли хоть кто-нибудь мог подсказать мне ответ.

Что со мной?

Может, я чем-то больна? И скоро умру от этого скачущего потенциала?

Даже моих скромных знаний хватает для понимания — происходящее со мной ненормально.

— Точно влипла! — приуныла я. — Так и знала, что будет какая-то засада с этими чарами!

Может, надо нестись в лазарет? Или в ректорат?

А если меня выгонят, узнав про скачки чар? Запретят учиться? Начнут изучать и проверять? А то и вовсе решат, что чары я получила незаконно! Что же делать? Нет-нет! Я обязана получить диплом!

Значит, лучше молчать. Прислушалась к своим ощущениям, пытаясь найти признаки смертельной болезни. Губы болят. И немножко — грудь… но это от бесстыдных ласк, и думаю, от этого я не скончаюсь. Поесть бы не мешало, но это уже привычное состояние. Еще надо посетить туалет. А больше ничего я в себе не обнаружила, всё как всегда.

Значит, лучше делать вид, что всё в порядке. В конце концов, Томас может ошибаться, он, конечно, гений, но ведь молодой и неопытный!

Навестив помывальную, я вошла в свою комнату. Шелли спала, Брин по своему обыкновению что-то читала. Подняла на меня глаза, кивнула. На представлении в столовой девочек не было, к счастью. Хотя завтра им все равно расскажут…

— В библиотеке задержалась? — тихо спросила соседка.

— Угу, — промычала я. Говорить не хотелось. Да и что я могла поведать? Лишь стыдное…

Брин глянула внимательно, зацепилась взглядом за мои волосы, все еще растрепанные, за алеющие щеки. И ничего не спросила.

Я быстро разделась и юркнула под одеяло. И снова накатило и ошпарило. Руки, поцелуи, ласки… Как такой гад может целовать столь нежно? Как? И самое плохое… когда Эш целовал меня, противно не было. Поначалу я просто ничего не поняла, не заметила, как уснула. А все еще сонная, растерялась, ощутив поглаживания и ласки. И еще мне захотелось к нему прикоснуться. И осознание этого ужасающего факта повергло в ступор. Святые праведники и Фердион-основатель! Я ведь желала погладить горячую гладкую кожу Эша, почувствовать под пальцами упругие мышцы, насладиться их силой…