Все мокрые и в синяках, с треснутыми губами и разбитыми носами, они смотрят на меня с тревогой.

Игорек быстро говорит в нос, изредка морщась и хватаясь за него, потирая:

– Уф, слава богу, ты цела! А мы чуть с ума не сошли, думая о том, что этот псих Брык мог с тобой вытворить. Он ничего с тобой не сделал? Не бил? Он, что, просто отпустил тебя? Во дела! У нас все в порядке. Они нас топили некоторое время, потом отпустили. Кирилл в кустах, его тошнит. Хлебнул литра три речной воды, пока его топили. Уверяет, что заглотил двух карасей и одну лягушку. Сейчас все пойдем к нему греться и сушиться. Хм… Хонюшка, зачем тебе эти два клевых топорика? Ну же, скажи, что тебе вдруг очень сильно захотелось порубить дрова?..

* * *

– Фу, ну и вонища! Кто тут сдох? Дай отгадаю – последний мамонт решил укрыться от ледникового периода в этой хате? Не спасся, бедный. О! А это что за газовые гранаты? – В квартире Кирилла Игорек пальцем поддевает висящие на спинке дивана носки. – Судя по запаху, весь газ выпущен!

– Это деда моего. Дай уберу. Вообще, сдрысните отсюда на пять минут, я хоть в порядок все приведу.

Кир очень смущается. Думаю, из-за меня. Стесняется передо мной своей жизни. А мне удивительно все, что вижу вокруг. И так непривычно… Да, нужно признать, в квартире все отмечено бедностью и убогостью, от осознания того, в каких условиях людям приходится жить здесь, щемит сердце. Темные комнаты, плесневелые от сырости стены, от которых отваливаются целые куски штукатурки. И, кажется, вон из-за той кастрюли за нами наблюдает мышь. Но, несмотря на это… здесь уютно. И мне все нравится.

Нас выталкивают в коридор.

Когда впускают в комнату снова, все уже приведено в относительный порядок: дыра в полу прикрыта цветочным горшком, дыра на стене – плакатом, ворох вещей в углу полностью укрыт покрывалом, окно открыто, запах выветрился.

Мы обмываемся холодной водой. Кирилл выдает всем простыни, мы заворачиваемся в них, чистим испачканную одежду, а потом, в простынях, плюхаемся на диван.

Луковый суп и чашка чая заметно скрашивают жизнь.

– Мы как боги Олимпа на собрании, – усмехается Кирилл, осмотрев всех нас.

Настроение улучшилось. Все уже обсуждают сегодняшний день с юмором.

Игорек причмокивает на глазах распухающими губами:

– Посмотрите на меня! Я теперь губошлеп! Интересно, а губа может отвиснуть до самого подбородка?

Он лезет ко всем целоваться, повторяя при этом:

– Я Флаундер! Я – рыбка Флаундер!

Кирилл со смехом рассказывает о том, что произошло.

– Они топили нас раз десять. А мы, как дерьмо, все выплывали и топиться не хотели!..

– А Игорек-то, Игорек… – возбужденно жестикулирует Ваня. – Он же плавать не умел, а тут сразу научился.

Игорек улыбается:

– Да, спасибо этому ублюдку Архипу, он первоклассный инструктор по плаванию. Всем буду рекомендовать.

Мы смеемся.

– Нет, ну, из Кита инструктор круче. У него я бы научился с первого погружения под воду.

– Нет, если бы там был Кит, мы бы наверняка утонули!

– Это точно! Так что спасибо Хонюшке за то, что она приняла весь удар на себя. Ты спасла нас от нашего главного мучителя!

Кит – главный мучитель? Не укладывается в голове!

Как будто существуют два разных Кита, и тот Кит, которого я знала, не имеет никакого отношения к произошедшему.

– Он точно тебе ничего не сделал? – Кирилл смотрит на меня с беспокойством.

– Мы все переживали, – грустно улыбается Игорек. – Мы знаем Кита – и знаем, на что он способен!

– Нет, он меня отпустил.

– Вы с ним знакомы? – спрашивает Кирилл, глядя мне в глаза.

– Нет, – вру я, смело отвечая на его вопрошающий взгляд. – Впервые его увидела.

– Тебе повезло сегодня, он был явно не в духе.

– Та к на что способен Кит? И что Архипу от вас надо? – Я осматриваю всех.

Мальчишки переглядываются, а потом рассказывают обо всем – о дружбе Архипа и Кирилла, о том, как лучшие друзья стали врагами, как Кирилл получил приглашение поступить в нашу школу, а Архип нет, и как много лет он за это расплачивается… О Ките, который занял освободившееся почетное место правой руки Архипа. Обо всех издевательствах и унижениях, которым они подвергаются, о боли, которую испытывают. И… О том, на что способен Кит, какие зверства он творит по приказу своего вожака.

Мальчишки провожают меня до забора на западной окраине. Я перелезаю через него и делаю вид, что ухожу домой. Но сама возвращаюсь обратно и иду вдоль забора до восточной окраины к тому месту, где ждала Кита каждый день в течение нескольких лет.

Я думаю об Архипе, об этом странном жестоком мальчике, который ненавидит меня за то, что я – из другого мира. Если буду продолжать общаться с ребятами, то он рано или поздно поймает меня снова. И тогда… Лучше об этом не думать. Одержимый ненавистью человек способен на все что угодно.

Потом я думаю о Ките. Как же тесен мир, все друг друга знают. Все друг другу друзья и враги.

Я все больше верю в то, что на свете действительно существуют два Кита. Два разных человека в одном теле.

Тот Кит, которого я знала, был добрым. Он был моим другом. Это он спас меня, отпустил. Он не дал второму Киту сделать мне что-то плохое.

«Прости меня за то, что я такой».

Второй Кит жесток. Очень жесток. Этого Кита я знаю только мельком. И узнавать его получше мне совсем не хочется.

Я издалека замечаю что-то необычное на заборе. Подхожу ближе.

Две розовые ленточки, привязанные к сетке. Мои ленточки… Я забираю только одну – ту, которую Кит выдернул у меня из волос. Вторую не беру. Ведь подарки не возвращают…

«Прочь из этого мира, ты здесь не гостья!»

Сколько прошло лет с тех пор, когда мы виделись последний раз? Шесть? Неужели Кит теперь стал совсем другим?… Или он всегда был таким жестоким, просто я этого не замечала? Я вспоминаю его knuppel и ratte. Добрые мальчики не носят ratte у себя на поясе. Что же мне делать теперь? Теперь, когда Кит стоит по другую сторону баррикады.

«Отступи…» – подсказывает разум.

Но я его не буду слушать.

* * *

Я долго уговаривала Кирилла, Игоря и Ваню провести для меня экскурсию по Чертоге. Они упорно отказывались, говорили, что для меня это опасно. Повторяли, что в Чертоге не любят нас, чужаков, и что со мной может случиться все что угодно, а защитить меня от толпы они не смогут. Мы всегда гуляли вдоль границы, лишь однажды прошли в глубь Чертоги, и в тот день нас застигла на берегу речки компания Schund.