казнить упорствовавших христиан и вернуть свободу отступникам. Когда наступило время ежегодного празднования, на которое собирались представители «всех народов», т. е. галльских провинций и общин (1 августа), легат велел казнить христиан в ходе торжественного представления. Всех христиан повторно допросили; обладавшим правами римского гражданства, отрубили головы, остальных приговорили к растерзанию животными. При этом присутствовал ревностный христианин Александр, врач из Фригии, который долго жил в Галлии и, по-видимому, пришел в Лугдунум на праздник. Стоя рядом с трибуналом судьи, он подавал одобрительные знаки исповедникам и тем самым привлек к себе внимание. Выяснив, что Александр христианин, легат приговорил его к смерти. На следующий день Александра и Аттала подвергли пыткам на арене амфитеатра (раскаленное железное кресло, на котором поджаривали мучеников), а затем закололи. В последний день празднеств были казнены Бландина и ее 15-летний брат Понтик. Их заставляли смотреть, как умирали другие христиане, и убеждали их произнести молитву богам (Votum). Стойкость мучеников разозлила толпу, которая потребовала подвергнуть их самым жестоким мучениям. Бландина укрепляла брата в вере, пока тот не умер под пыткой; ее бичевали, травили дикими зверями, поджаривали на «сковороде» и в конце концов посадили в корзину и бросили быку, который долго подбрасывал ее на рогах, после чего палачи закололи Бландину. Ненависть жителей города к христианам была настолько велика, что толпа потребовала лишить мучеников «надежды на воскресение» и уничтожить их останки. Наместник велел охранять изуродованные тела, чтобы их не похитили другие христиане; через 6 дней их сожгли и выбросили прах в реку Родан.

В результате, в Лугдунуме и Виенне были замучены 43–48 христиан, ставшие известными как «лионские мученики». После расправы над мучениками положение христианской общины в Лугдуне стабилизировалось. В 80-х и, вероятно, в 90-х годах. II века Лугдунскую Церковь возглавлял святой Ириней, который, по-видимому, руководил и другими христианскими общинами Галлии; в его сочинениях нет упоминаний о новых преследованиях христиан.

Похоже, что Марк не собирался на войну и в следующем году, однако обстоятельства вынудили его сделать это. Квады, языги, буры, маркоманны всё время усиливали натиск на Паннонии, зимой легко переходя замёрзший Дунай. Были сожжены почти все кастеллы ауксилий Нижней Паннонии. Пострадала даже Мурса. Всем уже было ясно, что началась Вторая Маркоманнская война и что варваров нужно добивать более решительно. Легаты Панноний Секст Квинтилий Максим и Секст Квинтилий Кондиан не имели достаточных сил, чтобы нанести решительный удар по врагу и могли только отбиваться.

Помпеян и Патерн просили у Марка подкреплений. Императору пришлось вновь формировать экспедиционную армию, собирая войска со всех провинций.

Незаменимый Луций Юлий Вегилий Грат Юлиан немедленно был отозван из Лузитании и сформировал новую летучую вексилляцию, с которой принял участие и в этой войне. При этом он стал ещё и прокуратором какой-то из паннонских провинций.

Именно в этот год Марк Валерий Максимиан после претуры впервые получил командование легионом — это был I Adiutrix p. f. в Верхней Паннонии. Считается, что он командовал им всего год вместо обычных трёх. Чем объясняется такой короткий срок, неясно. Обычно указывают на надпись из Лаугарициона, но она не датирована. Её можно датировать как 179 годом, что обычно и делают, но можно и 180-м. В этом случае солдаты оставили надпись перед уходом осенью 180 года. А если это верно, то Максимиан командовал легионом уже два года, а не один. Это уже более правдоподобно и если мы примем эту версию, то получится, что Максимиан был легатом легиона I Adiutrix p. f. в 178–179 годах.

Будущий друг и помощник Септимия Севера Тиберий Клавдий Кандид, военный трибун легиона II Augusta, в этом году в качестве препозита привёл на Дунай вексилляцию Британской армии, вызванную Марком перед началом новой войны. Cursus honorum Кандида мы описываем ниже в главе, посвящённой Септимию Северу.

Бруттия Криспина

А вот самого Септимия Севера император на войну не взял. Север только завершил свою претуру и мог рассчитывать на пост легата легиона или пропретора провинции. Но он получил пост legatus iuridicus в Тар-раконской Испании (178–179 гг.) с упором на Астурию и Галлекию. Она находилась далеко от полей Марко-маннской войны. Видимо, Марк не был уверен в военных способностях Севера. Неудивительно, ведь до сих пор Септимий был сугубо гражданским человеком. В Риме это всегда было признаком неполноценности.

Марий Максим в этом году перешёл из легиона XXII Primigenia p. f. в легион III Italica в Реции, где также служил трибуном-латиклавием (178–180 гг.). Его карьера только начиналась.

Один из героев войны, Авл Юлий Помпилий Пизон, недавно вернувшийся из Африки, в этом году стал консулом-суффектом.

Ещё Марк доверил очень большие полномочия Пертинаксу, как будто только что не испытал последствия такого сосредоточения власти у Авидия Кассия.

В дополнение к Нижней Мёзии тот получил управление также Верхней Мёзией и всеми тремя округами Дакии в качестве наместника консульского ранга [Юлий Капитолин. Гельвий Пертинакс. II. 10]. (быть может, только с 1 апреля 179 года). Такое стремительное увеличение должностей является необычным и, должно быть, связана с тем, что римляне вновь начали приграничные войны на Дунае. Пертинакс опять справился. На посту наместника Дакии он организовал оборону этой провинции от вторжения варваров. Ещё до этого он навёл порядок в Малой Скифии. Там, по-видимому, как результат нашествия костобоков, задунайские варвары, пришедшие с ними или поселенные там Марком Аврелием, захватили земли у римских колонистов. Как наместник Нижней Мёзии, Пертинакс умиротворил Малую Скифию, восстанавливая прежний порядок и возвращая захваченные земли старым владельцам. Вероятно, в этом ему помог Максимиан со своей вексилляцией.

Пока собиралась армия, Марк решил поторопиться с женитьбой сына. Ком-моду было 17 лет и он отличался педерастическими наклонностями, к которым его пристрастили мерзкие дружки, официально считавшиеся воспитателями. Почему Марк не избавился от этих негодяев, непонятно. Теперь, женив сына, он надеялся вернуть Коммода на нормальный путь развития, но ведь друзья-любовники оставались при Коммоде. Слепота императора-философа поразительна.

Кто же стал снохой императора? Новую императрицу звали Бруттия Криспина и ей быо всего 15 лет. Она была дочерью Гая Бруттия Презента, консула 153 года, и внучкой Гая Бруттия Презента, друга Адриана и консула 119 и 139 годов. Видимо, стоит описать cursus honorum свата императора. Правда, он известен с большими пробелами.

Гай Бруттий Презент был сыном консула 139 года Гая Бруттия Презента и Лаберии Гостилии Криспины. Семья была родом из Вульчи в Лукании. Вигинтивират его неизвестен, а военную службу Гай начал около 136–138 годов военным трибуном легиона III Gallica, дислоцировавшегося в провинции Сирия.