— Харра, хара-а, — побежали по лестницам наверх первые, самые сильные и смелые бойцы, прикрываясь щитами, приготовив саблю или копье для решительного удара. По веревкам арканов, словно обезьяны, полезли наверх самые ловкие, щит за спиной, сабля в зубах.

«Помогайте боги печенежские! Не отвернись удача! Вперед, только вперед. За стенами добыча. За стенами пожива!».

— А-а-а-а, а-а-а… — слышались душераздирающие вопли, вой, крики боли, ругани. Словно мешки с песком, глухо валились, падали на землю воины успевшие подняться на высоту стены, их убивали мечами, кололи пиками, бросали в них камни, лили на голову ведра крутого кипятка.

Откуда у русов столько воинов в крепости? Необходимо хотя бы в одном месте прорвать защиту, проделать проход, хотя бы слегка расширить его, свежие силы тут же войдут в брешь, и сразу станет полегче.

Скопление воинов у ворот. Нет никаких сил срубить цепи с деревянного моста, уже потерян не один богатырь, пытавшийся сделать это. Звериная ярость плещется не находя выхода.

— А-а-а-а… — очередная порция кипятка и холодного железа на головах атакующих, а мост все так же прикрывает собою ворота.

Вдруг прискакал посланец, кубарем скатившийся к ногам вождя:

— Повелитель, воины рубятся на восточной стене! Проход есть!

— Зар-мат, три сотни на восточную стену, немедленно!

Сидевшие в седлах верхом печенежские сотни, ждавшие приказов повелителя, рванули с места, с гиканьем и криками радости подались к восточной стене.

Кулпей окруженный телохранителями, покинул свою ставку, он поскакал любоваться сечей при прорыве. Хотелось видеть начало конца злой крепостицы, встретившейся на пути орды.

С балкона терема не было видно всего происходящего на стенах. Галка с женщинами и бабкой Павлой, смотрели как из казарменного помещения, сотник Трувор бегом выдвигает свою сотню к восточной стене.

— Совсем плохо нашим приходится, — промолвила боярыня. — Если Трувор повел своих, значит восточная стена на грани падения.

— Все будет хорошо, детка, — успокаивающе, погладила по голове сидевшую на табурете Галину ведунья. — Поверь мне, уж я-то знаю.

В животе разбуянился ребенок, будто чувствуя происходящее в бурлящем мире, в который он скоро выйдет, стал толкать будущюю мать изнутри.

— Ох, как хотелось бы верить, — Галка выгнувшись, отставила живот вперед. — Ой, мама! Да, что же он делает сегодня? Ой-ой, и живот внизу тянет. Фух-фу!

— Может полежать тебе, Гала? — это Людмила, оторвавшись от зрелища происходящего на стенах, задала вопрос.

— Да нет, вот, кажется, отпустило. Ох, отпустило.

Бабка пристально посмотрела на боярыню:

— И давно у тебя так с животом?

— Да вот с утра началось. Наверное, от волнения брыкается.

— Ну, да. Вот что, Людмила, и ты Анна, быстро печь малую затопили, да воду на нее поставили, и полотно чистое принесите. Пошевеливайтесь, клуши. Чего на меня уставились?

— Ага!

— Ты что, Брячеславовна? — задала вопрос Галина, удивленно глядя на бабку.

— А того, девонька, что время твое пришло. У боярина твоего свой урок проходит, а у нас с тобой — свой начинается. Да не волнуйся ты так, не ты первая. Родим, куда мы денемся.

— Ой-ой, что-то опять схватывает живот внизу.

— Ну, вот и хорошо, вставай, идем в светлицу, не будем же мы на всем обозрении дитятю на свет выводить. Пойдем, милая, за нами Мокош присмотрит, не даст пропасть.

Бабка повела боярыню в терем, прикрыв ее собою, будто желая защитить роженицу от происходящей действительности.

А действительность была такова.

Монзырев находился на галерее южных ворот, когда увидал, нет, всем своим естеством почувствовал пришедшее в движение войско неприятеля.

— Всем бойцам занять свои места по расчетам. Страховать друг друга, про щиты не забывайте. Подойдут ко рву, бегло открыть стрельбу из луков. Работаем без напоминаний. Мишка, быстро вниз, женщинам готовность полная, махну рукой — пусть несут кипяток на стены. Пошевеливайся!

Печенеги, равномерно увеличивая темп движения, приближались к первому защитному барьеру — рву. Монзыреву даже показалось, что при их движении, в голове отбивается такт музыки из кинофильма «Александр Невский», когда немцы по льду шли в наступление клином — своей знаменитой «свиньей». Вот и ров. Тут же со стороны кочевников полетели стрелы, тучи стрел. Передовые ряды пошли на преодоление земляного препятствия.

— Открыть стрельбу! — выкрикнул он.

Стрелы со стен полетели в черную массу плотно движущихся печенегов, не все они нашли цель, все-таки враг прикрывался щитами, кто-то носил броню и она защитила.

Дикий рев сотряс ряды противника.

— Увеличить темп стрельбы.

Противник полез на внутренний вал перед стеной, люди несущие лестницы, выдвинулись вперед.

— Стрел не жалеть, мать вашу так, через коромысло.

С характерным стуком, ударились концы лестниц о парапет. На секунду Монзырев отвлекся, высунувшись с внутренней стороны галереи, подал Мишке сигнал. По широким лестницам на галерею побежали бабы и взрослые дети с ведрами кипятка в обеих руках, каждую минуту рискуя попасть под стрелу врага или обвариться крутым варом.

С наружной стороны стены снова раздался рев, начался штурм.

— Сбрасывай камни! — выкрикнул сотник Первак.

Стены хорошо помогали защитникам, но плотность полета стрел была очень велика. На галереях появились убитые и раненые, стоны которых слышались даже через неимоверный шум военных действий. На лезущих на стены печенегов полился кипяток, вопли ошпаренных раздавались на всем протяжении внешней стороны стены. Женщины побежали за новой порцией вара, трое из них и один из отроков, со стрелами в телах остались лежать на обильно политых кровью досках полов галереи. Одна из баб, высунувшись за стену, получив стрелу в глаз, вывалилась наружу. Напор ослаб ненадолго, буквально сразу возобновился снова. На стены по лестницам и арканам потянулась новая партия печенегов. Дошло до рукопашной, русичи взялись за мечи и топоры, работали парами, прикрывая себя и напарника щитами. Со всех сторон слышались звуки сечи, которая в иных местах перешла в жестокую бойню. Снова подоспели бабы с пацанами, не обращая внимания на бой, оскальзываясь на кровавых лужах, подбегали к стенам, плескали кипяток в подпирающих вверх нижних врагов. После одного такого удачного пролива, удалось затащить три лестницы наверх. Напор снова ослаб.

Монзырев прислушался к реву на восточной стене.

— Мишка! — тот, будто ждал за спиной, тут же появился. — Немедленно дежурную сотню на восточную стену. Мухой!

Малька, словно ветром сдуло.

— Липень, — подозвал Монзырев кадра из Мишкиного десятка. — Пробегись по надвратным башням, пусть стрелами сбивают амбалов, что пытаются срубить цепи с моста. Отсюда в них не попасть.