Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты можешь гарантировать, что это не помешает реконструкции? Ты освободишь помещение, как только мы будем готовы его занять?
– Разумеется. А что, у нас есть выбор? Место должно быть рядом с садом Нибло, а больше здесь ничего нет. Это война, братец. Что ты думаешь, Лоретта?
– Даже и не знаю, что сказать, Джордж. Должно быть, захватывающе – два исполина борются за сердце Нью-Йорка.
– Захватывающе. Именно. Невообразимо захватывающе. Народ повалит валом. А еще более захватывающе станет, когда суд решит дело в нашу пользу.
– Я бы сказала, в этих яслях достаточно места, – проговорила Лоретта. – Так почему не впустить Голиафа?
– Не сравнивай собственность Халлов с яслями, – возмутился Бен.
– Она говорит о библейском смысле.
– Что там говорит или думает Лоретта, к делу не относится. Джордж, что на тебя нашло, как ты мог сорваться с места и бросить фабрику? Неужели Анжелика справится одна?
– Не Анжелика. Анжелика в Кардиффе у Берты Ньюэлл.
– В Кардиффе? Анжелика в Кардиффе?
– Она нездорова. Доктор Ларчмонт рекомендовал деревню и свежий воздух.
– Кто же остался в Бингемтоне?
– Я назначил ответственным Перси Уотерса, – сказал Джордж. – Он способный мастер.
– Перси Уотерс, может, и способный, но он не Халл. Джордж, что на тебя нашло?
– Слушай, брат, потому что об этом нелегко говорить. Я видел Голиафа и то колдовство, которое он творит. Это превосходит любую логику. В игре – силы, постичь которые невозможно. И ни один меркантильный прохиндей не имеет права опошлять истинное чудо. Ф. Т. Барнум совершил грех, которому нет прощения. Это все равно что выставить напоказ копию Иисуса и обирать с ее помощью честных христиан.
– Второй Иисус? – проговорила Лоретта. – Хорошая мысль.
– Ты заходишь слишком далеко, – сказал Бен. – Сперва ты ставишь под угрозу наши труды, а теперь говоришь о довесках к Христу? Это кощунство, Джордж.
– Прости меня за такие слова. И все же, Бен, нам нужно место.
– Хорошо, бери. Но только на месяц.
– Договорились. Благослови тебя Господь. Ты не пожалеешь. Что до образа – не бойся. Исполин никогда не принизит эти владения. Наоборот, он их освятит. А прибыль от сигар «Голиаф» окупит это здание дважды.
– Мы имеем дело с продуктом высшего сорта. Хумидор «Саймон Халл и сыновья» не конфетная тележка. Мы апеллируем к сливкам общества. Здесь никогда не будут продаваться сигары «Голиаф». Заруби это себе на носу.
– Ты весь красный, Бен, – сказала Лоретта. – Давай я провожу Джорджа наверх, покажу, какую ты устроил в мезонине гостиную. Ужасно красивая комната, вся в дереве, а в камине можно быка зажарить.
– Иди показывай. Хотя ему, похоже, все равно.
– Ох, не все равно, – возразил Джордж. – Еще как не все равно.
– Вот видишь, дорогой. Ему не все равно. Пошли, Джордж.
Лоретта повела Джорджа по лестнице, укрытой ковровой дорожкой; кованые перила были украшены кольцами и завитушками дыма. Джордж открыл дверь с надписью:
«ХОЛЛ ХАЛЛОВ. ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ КЛУБА».
Комната, в которую они вошли, подошла бы для богослужений. На витражах красовались сочные кубинские поля и долины Коннектикута с высокими шелковистыми тенями саженцев, Данли в Гондурасе, Темпл-Истейт на Ямайке мягкие доминиканские холмы, тайные лощины Никарагуа мексиканские возвышенности, тенистые джунгли Камеруна – все, какие только есть на свете, эльдорадо пряного листа.
Стены обшиты орехом. Великолепные шкафы из ароматного испанского кедра, гондурасского красного дерева и вишни хранили в себе сотни ящиков, где предстояло стареть сигарам Халлов – изящно и медленно, словно тибетским ламам.
– Дворец! – сказал Джордж. – Когда Саймон это увидит, он посвятит Бена в рыцари.
– Мебели пока нет, – объяснила Лоретта. – Будет ампир, стулья пухлые, как индюшки, обтянуты парчой, а на подушках вышьют маленькое «X», то есть Халл. Всюду кресла, диваны, столики, лампы. Ковры из Персии.
– Восхитительно, – сказал Джордж. – Только не забудьте пепельницы.
– Посиди со мной. – Лоретта потянула Джорджа к полу. – Расскажи про Анжелику. В Кардиффе, ты говоришь, по совету доктора? Что с ней?
– Все и ничего, – ответил Джордж. – Эту женщину терзает эскадрон демонов. Подозреваю, что-то с рассудком.
– Милая Анжелика, – вздохнула Лоретта. – Бедный Джордж.
– У меня нет времени жаловаться. Передо мной ясная цель. Побороть ужасную несправедливость.
– Ты это серьезно насчет исполина?
– Еще как серьезно. Серьезнее некуда. Да, я серьезно.
– Посмотри, какой поток света из этих окон, – сказала Лоретта. – Заливает, точно райский сад.
– Меня больше заботит сад Нибло. Залитый отвратительным и фальшивым низкопоклонством.
– Я скучаю без наших утренних свиданий, – призналась Лоретта. – У твоей Анжелики свои проблемы, у моего Бена – свои. Он живет ради этого хумидора и бредит сигарами. В его жизни нет места для Лоретты.
– Каждый несет свой крест, – ответил Джордж.
Лоретта растянулась на полу. Она лежала и светилась в самом центре радуги. Светло-карие глаза закрылись. Лоретта облизала губы.
– Я рада тебя видеть, Джордж. Если хочешь, можешь меня обнять. Только осторожно. Ничего не будет.
– Ничего не может быть, – сказал Джордж. – Что, если сюда заглянет плотник или водопроводчик?
– Никто не войдет, – ответила Лоретта. – Я знаю. Все заняты внизу.
– Анжелика в положении.
– Что ты сказал? – Лоретта села, открыла глаза и прикусила язык.
– Это правда. Я не хотел говорить, пока Саймон не вернется домой.
– Ребенок? – Лоретта подалась вперед. – Это же замечательно. – Она знала о приоритетах Саймона Халла; даже торжественному открытию «Хумидора Халлов» в Нью-Йорке не стоит тягаться с новостью о грядущем младенце. – Никогда бы не подумала, что женщина такого хрупкого сложения…
– Исполин, – сказал Джордж, – творит чудеса.
Дверь в Холл Халлов распахнулась, и на пороге возник Генерал-с-Пальчик. Он посмотрел вниз, на Лоретту и Джорджа, расположившихся на ковре.
– Приветствую, – изрек Генерал, касаясь котелка. – Я забежал между спектаклями посмотреть, далеко ли тут продвинулось с прошлой недели.
– Это мой зять, мистер Джордж Халл, – проговорила Лоретта, отрясая юбку. – А это наш хороший друг, любезный Мальчик-с-Пальчик.
– Сочту за честь, мистер Халл. Много о вас слышал.
– Пальчик? Пальчик Барнума? – прорычал Джордж, вскакивая на ноги. – Кровосос! Паразит! Ничтожество! Невежа! Мерзавец! Как посмел ты сюда явиться?!