В какой там раз воцарилась тишина? Кажется, в четвертый.

— Не хочу этого говорить, но я согласен с ликой, — нарушил ее Лафотьер. — Нужно осмотреть погост и заодно городское кладбище.

— Ты же сам на кладбище столько слоев защиты поставил… — усомнился Норт. — Там не то что ритуал провести, даже на территорию попасть нереально.

— До сегодняшнего дня я тоже так думал. — Темный маг бросил задумчивый взгляд на убитую. — Но на ней клеймо высшего порядка. Даже установив связь, я с трудом ее удерживал.

Ну ничего себе, какие откровения! Вот уж не думала, что Лафотьер способен так открыто признать, что не всесилен. Даже уважать его больше начала.

— Городское кладбище? — заинтересованно переспросила я. — Я думала, в Морегорье есть только тот погост, где мы были.

— Одно время на нем хоронили знатных горожан, — ответил мне Норт. — Впрочем, и сейчас некоторые предпочитают быть похороненными именно там. На этом кладбище еще несколько веков назад местным магом была установлена сильная защита от любых злоумышленных проникновений, и с тех пор она непрестанно поддерживается и совершенствуется. Спонсоры на это находятся всегда.

Картина вырисовывалась преинтересная.

В моей мастерской Лафотьер почувствовал слабую остаточную магию, принадлежащую мужчине. Но сейчас примененная убийцей магия была очень сильной, плюс несчастная невинно убиенная сказала «она», да еще и зверя помянула… дурдом!

— Значит, идем на городское кладбище, — кивнула я и, не дожидаясь приглашения, двинулась к выходу.

— Ты с нами не идешь, — не терпящим возражений тоном полетело мне в спину. И пока я не успела высказаться как сильная и независимая личность, Лафотьер добавил: — Ты отдала много силы, которая и так нестабильна после оборота. Сунешься сейчас на кладбище, защищенное в том числе и от ликой, — оба проваляемся пластом по меньшей мере неделю.

Разумеется, валяться пластом целую неделю, а хоть бы и пару дней, в мои планы не входило, поэтому я была вынуждена проявить заботу о себе любимой и на кладбище не соваться. Откровенно говоря, перспектива там оказаться не очень-то и прельщала, особенно в свете того, что меня ожидала фотосессия с Мартой. Как ни крути, смотреть на красивую модель в своем объективе гораздо приятнее, чем лицезреть восстающих покойничков и нестройные ряды могил.

Перед тем как отправиться в особняк за фотоаппаратом, который так некстати забыла, я наведалась к господину начальнику с целью получить наконец полноценные документы, которые мне все никак не могли отдать. Завидев меня, восседающий в рабочем кресле толстяк аж весь содрогнулся и поспешил лично сопроводить в соответствующий кабинет, где мне было незамедлительно выдано все причитающееся.

Вот всегда бы так! Если у тебя есть пушистый хвост — ты автоматически избавляешься от длинных очередей и бюрократических проволочек. Хотя о чем это я? От бюрократии меня даже уши с хвостом не избавили, ведь местного аналога паспорта пришлось прождать невесть сколько!

Покинув взаимно нелюбимое отделение зерров вместе с присоединившимся ко мне Федькой, я взгромоздилась на дожидающийся меня мопедик. Как и ожидалось, на него никто посягнуть не посмел. Мой бедный сопровождающий на этот раз ехать на нем отказался, взяв на казенной конюшне лошадь. Хотя это я, конечно, данной животине польстила. Древняя кляча — так правильнее будет ее назвать. А что? На правду не обижаются! Пожалуй, даже та полудохлая кобылка, что осталась пощипывать траву у особняка Лафотьера, и то выглядела получше. А эту только обнять и плакать!

Сперва я хотела сжалиться и над несчастным Федей, и над не менее несчастной клячей, держа небольшую скорость и позволяя им не отставать, но у моего мопеда были иные планы. Моя новоиспеченная «феррари» резво сорвалась с места, подняв облако цветной пыли и даже не думая откликаться на мои попытки сбавить скорость!

В общем, к тому времени как Федя добрался до особняка, я успела забрать фотоаппарат, немного перекусить и поскучать, дожидаясь зерра у спуска с обрыва.

На встречу с Мартой я пришла ровно к назначенному времени. Она тоже. Федя, тяжело дыша, не отставал от меня ни на шаг, а когда мы поравнялись с Мартой, застыл как вкопанный. Общаясь с этим милым парнишкой, я думала, что видела все пятьдесят оттенков его смущения, но оказалось, что есть еще пятьдесят первый — самый сильный, расцветающий на впалых щеках аки маков цвет.

Да-а… вот так и теряют поклонников. Так и знала, что между шикарной брюнеткой и милой куколкой-блондинкой мужики выбирают вторую! Или все дело в меховых ушах?

— Добрый день, госпожа ликой, — вежливо приветствовала меня девушка, сжав тонкими пальцами широкополую изящную шляпку.

— Маргарита, — машинально поправила я. — Привет, Марта. Молодой зерр, который стоит позади меня, это Федя. Надеюсь, тебя не будет смущать его присутствие?

В отличие от Федьки, Марта излишним стеснением явно не отличалась и вообще была вполне самодостаточной и самостоятельной личностью. Отрицательно качнув головой, она приветливо улыбнулась окончательно вспыхнувшему парню и даже протянула ему руку, которую он несколько неловко пожал.

Вдохновение накатило на меня так же быстро, как накатывали на берег волны. Море сегодня было неспокойным, пенящимся, вздыбливающим неровные холки и жадно забирающим с берега мелкие камешки. Марта надела длинное бледно-голубое платье, чуть завила волосы, которые частично собрала на затылке, а основную массу оставила распущенной. Словом, ее облик идеально сочетался с морским берегом и породил в моей горячей голове уйму идей.

Заставив библиотекаршу снять обувь, я велела ей пройтись по берегу, одной рукой придерживая шляпку, другой — край платья и смотря при этом на море. Должен был получиться образ этакой Ассоль, в ожидании вглядывающейся в горизонт.

Для человека, ни разу не позировавшего на камеру, с поставленными задачами Марта справилась просто отлично. А пока она изображала задумчивую мечтательницу, я передвигалась по пляжу в позе краба и старалась как можно лучше все это запечатлеть. Признаться честно, в плане фотографий я перфекционист и самокритик еще тот, но сейчас мне безумно нравились получающиеся кадры.

В общей сложности на пляже мы провели минут сорок, под конец которых Марта даже отважилась по моей настоятельной просьбе приподнять платье чуть выше колен и позволить волнам себя облить. Федя в этот момент окончательно превратился в подсвеченный красным приоткрывший рот соляной столб.

Кажется, кто-то втюрился по самое не могу…

А я на выходе получила несколько отпадных кадров, что, невзирая на все последние события, заставило настроение взлететь до небес. Вот что значит творчество!

Единственное, что омрачало радость творца, — это невозможность продолжить работу в фотошопе, где я могла бы довести сырой материал до ума.

После фотосессии на пляже я уговорила Марту попозировать мне в городе. К сожалению, несмотря на всю свою самодостаточность и смелость, садиться на мопед она отказалась наотрез, предпочтя Федину клячу. Парнишка, кажется, был готов бухнуться в обморок от предстоящей поездки и нежданно свалившегося ему на голову счастья.