— Как у вас дела? — спросил он.

— Живём, как видишь.

Муж сел на диван рядом с ней, и страдальчески вздохнул. Нина прекрасно знала все его уловки, и поэтому когда он обратил к ней виноватый взгляд, совсем не прониклась. Хотя, он, скорее всего, этого не понял, потому что умильное выражение с лица не убрал.

— Прости меня. Я знаю, что я сволочь. Но я закрутился. Там сумасшедший ритм.

— Ага, — отозвалась Нина без всякого интереса.

Пашка схватил её за руку.

— Ты даже не представляешь, какие у меня новости.

Нина осторожно освободила свою руку, на мужа смотрела без всякого желания знать, представлять или понимать.

— Паша, я очень за тебя рада. Но это не повод сначала пропасть на три месяца, а потом свалиться, как снег на голову.

— Нина, ну что ты злишься? — Он окинул её изучающим взглядом. — Кстати, ты здорово выглядишь.

— Кстати, спасибо. — Она с дивана поднялась, потрепала дочку по волосам, потом предложила ей: — Ты не хочешь съесть йогурт? Я купила твои любимые. Иди на кухню.

Ариша помедлила, потом собрала карандаши, подошла к этому делу очень обстоятельно, что выдавало её волнение. А мимо отца проскользнула, отведя глаза. Павел проводил её взглядом, но посоветовал себе не зацикливаться на этом. Арине всегда требовалось время, чтобы привыкнуть к нему. И чтобы как-то сгладить ситуацию, расстегнул молнию на сумке, стал доставать пакеты.

— Я привёз тебе кучу шмоток. И Арише тоже. И почему ты не спрашиваешь, что же у меня за новости?

Нина стояла, сложив руки на груди, наблюдая за ним.

— Допустим, спрашиваю.

Павел понимающе усмехнулся.

— Ты всё-таки злопамятная. Если тебя зацепит, туши свет. — Выпрямился и взглянул на бывшую жену горящими глазами. — Нина, я попал на танцевальное шоу. На телевидение!

Она непонимающе сдвинула брови.

— Куда?

Он щёлкнул пальцами.

— Очнись. Танцы со звёздами.

Нина недоверчиво фыркнула.

— И что за звезда тебе досталась?

— Это пока неизвестно, но репетиции начнутся через месяц, и к этому моменту всё прояснится.

Пашка поднялся и сделал несколько танцевальных шагов к ней, взял Нину за руку, заставляя принять танцевальную стойку. Даже к себе прижал, но она тут же его отпихнула и снова запахнула на груди халат. Вдруг вспомнила, что под лёгким халатом на ней вовсе ничего нет, Пашка её практически из-под душа вытащил.

Подумала, затем кивнула.

— Хорошо, тогда я тебя поздравляю.

— Это уникальный шанс.

— Возможно.

— На кастинге из меня душу вынули, честное слово.

Нина отступила от него.

— И что, тебя утвердили?

— Утвердили, — с довольным видом подтвердил он.

— Это хорошо. Это на самом деле шанс. — Она улыбнулась, надеясь, что её похвала прозвучала искренне.

Павел вспомнил про подарки.

— Посмотри, что я тебе привёз. — Он вынул из пакета платье. Тонкий шифон сливового цвета, узкие рукава и вышивка по подолу. Нина на платье посмотрела, кивнула, без особого воодушевления. Пашка нахмурился, на свой подарок взглянул задумчиво. — Что? Не то?

— Нет, Паш, красивое.

— Что тогда?

— Два вопроса: куда я, по твоему мнению, буду в этом ходить с моим образом жизни; и зачем ты мне его купил?

— Что, значит, зачем?

— Зачем? Я понимаю, ты купил подарки ребёнку, — Нина кивнула на пакеты с детскими вещами, разложенные на диване, — но бывшей жене-то зачем?

Он опустил руки, на лицо набежала тень, а в глазах промелькнула откровенная скука.

— Ясно, ты три месяца мечтала, как будешь меня изводить. Всё продумала?

— Может быть, — не стала Нина спорить. — Но только не три месяца, а первые полтора, потом плюнула.

— Серьёзно?

— Да. Так что, засунь себе это платье знаешь куда? Ты бы лучше матери позвонил.

— Я звонил.

— Хоть с этим без подсказок справился.

— Нина!

Она оттолкнула его, когда он приблизился. — Ты бы хоть спросил, как мы жили три месяца, — в раздражении проговорила она вполголоса, боясь сорваться на крик и окончательно напугать дочку. После Пашкиного отъезда в Москву год назад, Арина отвыкла от бурного выяснения отношений, и этим Нина как раз гордилась, но иногда, когда бывший муж благоволил появляться, сдержаться было очень трудно.

— Я спросил.

— Да? И сам себя перебил, не в силах сдержать восторга по поводу своих побед!

— А тебе на мои победы плевать?

— Мне не плевать на моего ребёнка, Паша. Которого нужно кормить, одевать и которому нужна крыша над головой!

— Я привёз денег.

— Ты всё-таки нарываешься.

Он руками развел, а усмехнулся уже без всякого добродушия.

— Подарки тебе не нужны, деньги тоже не нужны. А что нужно? Чтобы я в ноги тебе упал?

— Мне нужно, Паша, чтобы ты был человеком. Я не прошу у тебя денег, больше не прошу, и даже подарков не прошу, но у тебя есть дочь, и было бы очень мило с твоей стороны, если бы ты ей звонил раз в неделю. Просто звонил. Не мне, заметь, я не буду задавать вопросов, и тебе не придется ни врать, не оправдываться передо мной, но звони дочери. Просто так, две минуты разговора. Павел бухнулся на диван, а не пригодившееся платье небрежно повесил на спинку.

Потёр шею, исподлобья наблюдая за Ниной. Та подошла к шкафу и открыла дверцу, взяла с полки нижнее белье. Она выглядела непривычно отчуждённой и злой.

— Что происходит?

Нина пожала плечами, не оборачиваясь.

— Начнём с того, что меня уволили с работы. — Тебя уволили из школы?

— Представь себе. Спасибо Лариске. Пришла и настучала.

— О чём?

С ответом Нина помедлила, чересчур придирчиво выбирала трусики, потом постаралась произнести как можно спокойнее:

— О «Тюльпане».

Пашка выругался сквозь зубы, и не замедлил обвинить её.

— Я же тебе говорил!

— Ага, — отозвалась Нина тускло.

— Весь город уже в курсе, — продолжал возмущаться бывший муж. Снова зашуршал пакетами, Нина осторожно оглянулась на него через плечо, поняла, что он распаковывает Аришин ящичек с красками.

— Это уже не важно.

— Ты нашла новую работу?

— Нашла.

— Танцуешь?